Рассказы серого ворона

Как то Наргиз заметила, что у пса пропал аппетит, и стал он какой- то понурый. Ничего, сам поправится, наверное, его кто-то сглазил. Но собака не поправлялась. Кобель ел всё меньше и выглядел больным. Зафар привёл ветеринара. Лекарства не помогли. Алтай почти ничего не ел, исхудал до неузнаваемости и еле волочил ноги. Нехорошо, если собака умрёт во дворе дома. Жаль, но что поделать, все равно, Алтай не жилец. Зафар с помощью соседа легко погрузил больную исхудавшую собаку в багажник своего “жигулёнка”. До болезни пёс весил больше восьмидесяти килограммов, а теперь, наверное, чуть больше половины своего обычного веса. Первый раз в жизни Алтай покидал территорию двора, обессиленный, он не реагировал на то, что его укладывают в тесном, душном, вонючем багажнике. В дороге Зафар как – то успокаивал и обманывал себя тем, что оставит собаку на подъезде к урочищу Аман-Кутан, в городе июньская жара, а там, в предгорье, свежий воздух и нужные травы, там, наверное, алабай сам поправится. На самом деле он не хотел, чтобы кто-нибудь видел, как хозяин избавляется от умирающего пса. Но не закапывать же его живьём? Свернув с дороги, Зафар по просёлочной каменистой дороге около километра проехал в гору. Место было совершенно безлюдное, выгружать собаку из багажника было несподручно, костлявый Алтай неловко выпал из машины на тропу, с трудом повернулся и лёг. Как теперь проехать? Нужно подать назад и развернуться, а сзади лежит алабай, впереди камни. Хозяин пытался заставить встать больную собаку, кричал, топал ногами, но умирающий пёс не реагировал. Как – то так получилось, Зафар поднял сухую палку, хотел крикнуть и ударить ею о землю, сбоку от головы Алтая, чтобы тот встал и освободил тропу, он не хотел этого, но пёс повернул голову и … удар пришёлся по глазу собаки. Алтай дёрнулся, попытался встать и не смог, прямо смотрел в глаза человека спокойным безразличным взглядом. Ушибленный глаз его был кроваво-красным.

Зафар обезумел, потерял голову, схватил собаку обеими руками за шкуру на шее и волоком стащил с дороги, разворачивая “жигулёнок”, он не хотел опять увидеть равнодушные глаза своего пса.

Дома пришлось сказать жене и детям, что Алтай ушёл в лес, в ореховую рощу, там ему будет хорошо. Наргиз поняла: муж говорит неправду, но спрашивать о собаке не стала, ведь Зафар и так был расстроен.

Весной самаркандцы любят выезжать на отдых в предгорья, в Агалык, Мирон-Куль и в урочище Аман-Кутан. Аман-Кутан очень живописное место, не случайно здесь было несколько пионерских лагерей. Горный лес, ручьи с хрустальной водой, ореховые рощи и чистейший воздух, делают его великолепным местом отдыха. Через несколько дней привезут детей в пионерские лагеря, тогда тут уже не отдохнёшь, маринка из горной речки будет выловлена, тюльпаны и маки сорваны, кеклики и соловьи разогнаны, горные лук и чеснок съедены – детские здравницы расположены в лучших местах для пикников и маёвок.

Младшего ребёнка оставили бабушке, и Зафар с семьёй поехал в Аман-Кутан. Машину с позволения сторожа оставили в начале территории лагеря, а сами расположились дальше, на полянке. Всё было замечательно, и после обеда Наргиз с дочкой заснули на курпачах у дастархана. Вдруг мальчишка увидел, как недалеко сел на сухую ветку большой филин, совсем невысоко. Пошли посмотреть на птицу. Филин сидел совсем близко, людей не боялся и не улетал.

– Слуга Шайтана – некстати подумал Зафар. Неожиданно из-за почти отвесной стороны каменистого холма вышел крупный высокий бродячий пёс серой масти и с облезлыми боками. Ушей и хвоста у серого не было, но это было и всё его сходство с пастушьей собакой. Серый смотрел в сторону людей уверенно и свободно. Метрах в двадцати, в стороне, вдруг забеспокоилась привязанная за длинную верёвку коза. Взгляд жёлтых немигающих глаз бродяги остановился на ней.

– Ах ты…

Далековато. В полную силу брошенный камень ударил о каменную площадку у ног желтоглазого, рикошетом отлетел и … попал в бок другой собаке. Неожиданно вышедший из-за поворота у отвесной стены холма, пёс не отреагировал на удар камнем. Он молча и неподвижно стоял позади серого. Теперь Зафар понял, что натворил, никогда в жизни он не испытывал такого страха… третий, четвёртый, пятый… двенадцатый… Из – за поворота узкой тропы одна за другой выходили на каменную площадку бродячие собаки. Сын стоял рядом, чуть позади.

– Не бойся, стой возле меня. Смотри, не беги! Руку дай!

Вся территория у ручья загромождена громадными валунами и камнями, сзади, метрах в семидесяти, спала Наргиз с ребёнком, слева открытая площадка, справа орешины, на которые можно влезть, они недалеко, но добраться до них можно перепрыгивая с камня на камень, а бежать нельзя. А как же жена и дочь?

Ещё две собаки вышли на площадку и присоединились к стае. Непривычным и жутким было то, что бродяги не издавали ни единого звука и не двигались, и, находясь на возвышении, молча изучали пространство перед собой.