Рассказы серого ворона

Двое подростков загнали передохнувшего после борьбы “тигра” в реку и купали в чистой проточной воде, смывая грязь и тину. Это был самый обычный туркменский алабай, каких десятки можно было найти в этой местности, необычной была масть собаки. «Азиаты» тигровой масти встречаются довольно часто, она бывает разных цветов и оттенков, в основном тёмной тональности, но именно этот кобель окраской до нелепого походил на мультяшного тигра: на насыщенном жёлтом фоне были чёткие симметричные чёрные полосы.

– Билят – выругавшись по-русски, высокий туркмен в рыжих сапогах обошёл улов с обеих сторон, и разочарованно ткнув в бок рыбы ногой, матерно обругал бабушку сома, затем досталось бабушке алабая, ничего не подозревавшего о прошлом бабушки и её интимной связи с хозяином. Такое поведение меня удивило.

– Чего это он?

В местных особенностях дядя разбирался очень хорошо:

– Мясо сома никому не нужно, есть его нельзя. Оно жирное, вонючее, тиной пахнет. Они обрадовались, из кожи больших сомов делают барабаны, но у этого вся шкура испорчена. Этот рыбак собачий, видишь, как постарался, всю рыбу искусал, здесь на барабан ничего не скроишь. Сома, наверное, собакам отдадут. Чёрт его знает, правда или нет, но они говорят, что этот кобель не просто плавает, а ныряет за рыбой, постоянно приносит хороший улов.

Дядя Миша весело выругался:

– Из этих четверых мужиков только один работает, пару раз в неделю приходит в склад, чай там пьёт, он зав. складом. А собака у них рыбачит, кормится сама и им ещё рыбу приносит. Они же матерят алабайскую бабушку: собака должна аккуратно сомов ловить и шкуру не портить! Да-а-а…..

А это хороший алабай? Цвет какой … Давай, в машину, обратно совсем близко, и без всяких котов.

Встреча.

Зафар давно хотел приобрести щенка, да всё как-то случай не подворачивался. Для двора соседи советовали завести местную чабанскую собаку. Жил во дворе кобелёк-дворняга, да отчего-то сдох, заболел, наверное, а пастушьи собаки, говорят, неприхотливы и выносливы.

Случай подвернулся, на ташкентском базаре Зафар купил двух полуторамесячных щенков – однопомётников. В начале восьмидесятых еще можно было купить отличного алабайчика за пять-восемь рублей, по цене одной-двух бутылок водки. Никогда раньше горожанин не видел таких щенков, малыши были крупные, большеголовые, мордастые, широкогрудые, и с толстыми лапами. Второй щенок был куплен только по причине бросовой цены. Зафар решил спросить у знающего соседа, какой из двух братьев лучше, чтобы оставить его себе, а другого решил подарить родственникам. Вечером малышей привезли в Самарканд. Знающий сосед уважил, пришёл утром, хотя и спешил на работу, острым ножом срезал щенкам ушки, затем пристроил кричащего от боли кобелька на пне, и кухонным топориком отрубил хвост, ту же процедуру перенёс и его однопомётник. Зафар и сам заторопился на работу, не хотел слышать непрерывного громкого плача и криков собак. Вечером, войдя во двор, он огорчился: на земле лежал мёртвый бело-чёрный щенок. Не мудрено, вон, сколько крови. Но ничего, на все воля Аллаха. Зато чёрный, с белыми мордой и грудкой, белым галстуком и белыми лапками щенок, был жив, хотя и выглядел неважно. Ничего, у жены Наргиз душа добрая, она его покормит и больной поправится. Через несколько дней пастушонок действительно поправился, ещё через неделю ушки зажили, но малыш огрызался, если пятилетний сын Зафара дотрагивался до них.

Щенка назвали Алтай. Правду говорили знающие люди, кобелёк рос как бы сам по себе, хлопот не доставлял. Поначалу Наргиз готовила для него еду, потом собаку кормили отходами со стола, да иногда хозяин прихватывал остатки еды со своей работы. Съеденный кусок хлеба Алтай отрабатывал честно, с возраста шести-семи месяцев охранял двор, и к трём годам вошёл в полную силу, став рослым и крупным алабаем. С появлением собаки никто посторонний и незваный во двор не входил, хозяева уже давно привыкли к этому. Зафару льстило восхищение людей, с опаской и страхом разглядывавших его охранника. Людей удивляла физическая форма дворового пса: откуда у мало двигающегося алабая такая мускулатура?

Незаметно прошли пять лет. Семья давно привыкла к надёжности собаки, это было как нечто само-собой разумеющееся. Алтай был как символ надёжности, мощи и здоровья, кто и что может его одолеть?