Рассказы старого лешего

Характер у попочки неуравновешенный — то он очень ласковый и всем позволяет гладить ему головку, то вдруг нахмурится и никому не позволяет фамильярничать. Он ласков с Поликарпом, и мне иногда позволяет взять себя на руку и посадить на плечо. Он нежно берет клювом мое ухо или губу, а у меня мелькает мысль, а вдруг ему взбредет на ум откусить кусок уха или губы? Немного страшновато. Но попочка благороден, таких случаев еще не бывало.

С террасы обширный вид на море. В море, кувыркаясь и выпрыгивая из воды, плывет стая дельфинов, летят по прямой линии бакланы, медленно машут крыльями чайки. А море такое спокойное, такое ласковое, так нежно плещутся волны о прибрежные камни, что попке хочется на берег, ближе полюбоваться на море, посидеть у самой воды на камушке.

Попка слезает со своей клетки и, не торопясь, идет по перилам балюстрады, потом вниз по лестнице, а там по дорожкам парка к морю. Вид у попки очень важный, и он очень похож на генерала Николая Николаевича, который строит в Форосе громадный бассейн для воды. Генерал в серой шинели с широкими красными лампасами на брюках, и попка в сером костюме с красным хвостом. И походкой он похож на Николая Николаевича, так же важно, не торопясь, выступает, да и клювом сильно смахивает на нос Николая Николаевича, а уж если скажет генеральским басом: «За ваше здоровье!» — и при этом крякнет, тут уж отличить попку от генерала и совсем невозможно. Попка ушел.

Лакей Поликарп отправляется к морю на поиски и приносит Жако на плече. Но в Форосе серый Жако не один. По парку летает белый с желтым хохлом какаду. Он иногда кричит так громко, что, я уверен, его слышат турки через Черное море.

На террасе пьют вечерний чай. Какаду, стремительно подлетев, садится на спинку плетеного кресла. Его угощают печеньем, конфетами и чешут ему головку. Он очень ласковый и доверчивый. Он свободно летает по всему парку, а живет он в оранжерее, где у него большая клетка и купальня. Как-то я увидел его, сидящего на краю крыши, на желобе. Вдруг из-за трубы появилась кошка и стала подкрадываться к попугаю, наверно принимая его за голубя. У меня сердце упало от страха за него. Прыжок… но мимо. Кокаду вовремя заметил кошку. Он быстро взлетел и тут же бросился на нее сзади. Своим железным клювом он схватил ее за хвост и, конечно, здорово сжал. Несчастная кошка с воплем слетела с крыши. А попугай поднял свой громадный хохол и громким криком возвестил победу. Я думаю, что в будущей своей жизни кошка твердо будет помнить разницу между голубем и попугаем какаду.

В Форосе прекрасный парк. Розами обсажены все дорожки: их больше пятисот сортов. Там сотни видов деревьев и кустарников.

Очень часто в Форос приезжают экскурсии. Их обычно водит садовник, а иногда его помощник. Садовник — немец Герман Андреевич, а помощник — грузин Кето. Идет большая экскурсия студентов и курсисток. Девушкам непременно надо знать, как называется каждое дерево, а Кето все перезабыл, да и жарко очень. Сидеть бы теперь в тени, в прохладе и попивать красненькое винцо.

— Скажите, пожалуйста, какое это дерево? — Кето молчит. — А это как называется? А это? — Кето молчит. Девушки очень любопытны и сыплют вопрос за вопросом.

Наконец Кето не выдерживает:

— А какое тебе дело? Он стоит, тебя не трогает. Проходи мимо!

У Кето очень вспыльчивый характер и очень плохая память.

Я и конюх Федя отправляемся на охоту на верх Яйлы за косулями. Федя откуда-то добыл двух гончих, и мы начали подъем. Раннее утро, и пока еще не жарко. Подымаемся по крутой тропинке все выше и выше. Собаки убежали вперед и уже наверху.

Наконец и мы добрались до вершины и идем в сторону Ялты. Собак не видно и не слышно. Солнышко уже принялось за дело, и становится жарко. «Стой, как будто гонят». Прислушиваемся, и правда — отдаленный гон. Все ближе и ближе. Вот обе наши собаки с яростным лаем промчались мимо. Кого они гнали? Кто пробежал тут? Мы, конечно, опоздали — косуля прошла раньше, чем мы поднялись на вершину. И опять тишина.

Зовем собак. Трубим в дуло ружья. Собак нет. Собаки чужие — за них отвечать придется, коли они пропадут. Сидим отдыхаем. Ждем. Федя уверен, что собаки погнали косулю и теперь долго не придут. И вдруг — вот они. Прибежали, языки висят, часто дышат. Прибежали и легли около нас. Охота, конечно, кончена. Спускаемся по ущелью Шайтан-Мердвень, что значит Чертова лестница. И правда, по этой лестнице только, может быть, черту удобно ходить, а нам трудновато… С опаской спускаемся со ступеньки на ступеньку, а некоторые из них вышиной с дом. Из-под ног вылетели два стенолаза. Я так и замер. Первый раз в жизни я увидел этих птиц. Нарядные, как бабочка с красными пятнами на крыльях, они взлетели и высоко над нами прилипли к скалам и стали, распустив крылья, взбираться вверх. С наслаждением я смотрел на этих дивных птичек, пока они не скрылись, перелетев за скалу.

Спустились на шоссе и пошли, а идти было еще далеко. Мы изрядно устали. Слышим, кто-то нас догоняет. Из-за поворота выбежала пара лошадок, запряженных в можару. В пустой можаре — татарин.

— Эй, знаком, подвези!