Рассказы Вельзевула своему внуку

В этом месте своего рассказа почтенный Хаджи-Асвац-Трув, когда его взгляд случайно остановился на дервише Бога-Эдине, опять вскочил со своего места и, обращаясь к нему, сказал:

«Дорогой друг! Во имя нашей дружбы прости меня, старика, что я забыл уничтожить твои страдания, полученные тобой от злоносящих вибраций рояля».

Сказав это, он сел за рояль и опять начал ударять по клавишам; на этот раз он издавал звуки только двух нот: одной – из числа верхних октав рояля и другой – из числа нижних, все время по очереди, причем вначале он почти с криком сказал:

«Теперь, благодаря вибрациям, порождающимся через посредство звуков того же рояля, но уже „доброносящих“, пусть прекратятся страдания моего верного старого друга».

И действительно, не прошло и пяти минут, как у дервиша Бога-Эдина лицо опять просветлело и от громадного ужасного чирья, который до этого времени продолжал еще красоваться на его левой ноге, и следа не осталось.

После этого дервиш Хаджи-Асвац-Трув опять присел к нам и, внешне совершенно успокоившись, начал говорить дальше:

«На четвертый день после смерти моей дорогой матери я как-то сидел в комнате и с отчаянием думал о том, как мне теперь быть.

В это время на улице близ наших окон начал распевать свои священные песнопения странствующий дервиш.

Когда я, посмотрев в окно, увидел, что поющий дервиш был стар и имел очень благообразное лицо, я вдруг решил посоветоваться с ним и сейчас же послал моего прислужника пригласить его к себе.

И когда тот пришел и после обычных приветствий сел на „мин-дари“, я рассказал ему о моем душевном состоянии, не утаив решительно ничего.

Когда я кончил, странствующий дервиш сильно задумался и только спустя много времени, пристально посмотрев на меня, вставая с места, сказал:

„Единственный для тебя выход – отдаться религии“.

Сказав это, он, произнося на ходу какую-то молитву, ушел и навсегда оставил мой дом.

После его ухода я опять задумался.

На этот раз результатом моих дум было то, что я в тот же день бесповоротно решил вступить в какое-либо „братство-дервишей“, но только не здесь, на родине, а где-нибудь подальше.

Со следующего дня я начал разделять и раздавать все мое богатство между родственниками и бедными и через две недели навсегда покинул мою родину и приехал сюда, в Бухару.

Уже здесь, в Бухаре, я выбрал одно из многочисленных здешних братств дервишей и вступил в него. Я выбрал такое именно братство, дервиши которого очень славятся в народе строгостью своего образа жизни.

Но, к моему несчастью, дервиши этого братства скоро произвели на меня разочаровывающее действие, и потому я перешел в другое братство; но и там случилось то же самое, и, наконец, я стал считаться дервишем того именно братства, шейх монастыря которого дал мне задачу изобрести тот механический струнный музыкальный инструмент, о котором я вам уже говорил.

И дальше, как я тоже вам уже рассказывал, я очень увлекался наукой о законах вибраций и занимался ею до сегодняшнего дня.

Но сегодня и эта наука заставляет меня переживать то же самое внутреннее состояние, какое я уже испытал в первый раз накануне смерти моей родной матери, любовь которой была во мне единственным очагом тепла и в течение стольких лет поддерживала мою опустевшую и опостылевшую мне жизнь.

Я и до сих пор не могу без содрогания вспомнить тот момент, когда наши врачи сказали мне, что моя мать не проживет дольше завтрашнего дня.

Тогда, в том ужасном состоянии, у меня впервые возник вопрос – как же я буду дальше жить?!

Что было со мной после, я вам приблизительно уже рассказал.

Словом, когда я увлекся наукой о вибрациях, я постепенно обрел свое новое божество.

Эта наука заменила мне мать, и она в течение многих лет стала для меня такою же поддерживающей, верной, не изменяющей, какой была для меня моя родная мать, и по сегодняшний день я жил и воодушевлялся только ее истинами.

До сих пор не было еще ни одного случая, чтобы уже узнанные мною истины, касающиеся законов вибраций, в своих проявлениях не достигали точно таких результатов, какие мною ожидались.

Сегодня случилось в первый раз, что ожидаемых мною с уверенностью результатов не получилось.

Мой главный ужас в том, что сегодня, как никогда, я был внимателен относительно вычислений тех вибраций, какие требовались для данного случая, т. е. я точно вычислил, чтобы предполагаемый чирей образовался на вашем теле на этом именно, а не на другом месте.

А тут случилось небывалое. Его не только нет на указанном месте, но он вообще даже не образовался ни на какой части вашего тела.

Эта наука, которая до сих пор заменяла мне верную мою мать, сегодня мне впервые изменила, и во мне в данный момент – печаль неописуемая.

Сегодня я еще имею возможность примириться с этим величайшим для меня несчастьем, но что будет завтра… я даже не могу себе и представить.

И если я сегодня еще сколько-нибудь могу примириться, то только потому, что я очень хорошо помню слова нашего древнего великого пророка „Исайи-Нура“, который сказал, что „Индивид-не-ответственен-за-свои-проявления-только-в-агонии“.