Рассказывая сказки

Она подождала, пока он поднимется, принесла еще вина из кухни, открыла и налила каждому по бокалу. Она не выпивала столько с тех пор, как узнала, что беременна. Но раньше ей никогда не приходилась играть роль старшей сестры. Ребенком она больше нуждалась в поддержке. А Крис был независимым, замкнутым.

– Что случилось, Крис? – спросила она. – В чем дело?

Он впервые за вечер выпрямился и посмотрел ей прямо в глаза.

– Ты не понимаешь? – он сказал это жестко, грубо. – Серьезно, ты настолько тупая, что так и не поняла?

Она почувствовала, как ее глаза наполнились слезами.

– Прости меня, – сказал он. – Я в раздрае. Не спал с тех пор, как все это началось снова.

– Что? – резко спросила она. – Что началось?

– Эбигейл Мэнтел. Все это.

– О самоубийстве Джини написали только вчера. – Она не понимала, что происходит.

– Конечно, я не из-за этого приехал, – ответил он. – Все началось задолго до этого. В «Гардиан» опубликовали заметку. О ней говорят уже много недель.

– Я не знала, что она что-то для тебя значила.

Она вспомнила, как в тот вечер, когда она нашла тело Эбигейл, они вдвоем смотрели из окна его спальни на залитых лунным светом людей, которые несли носилки. Вроде бы тогда он не казался опечаленным. Или она была слишком поглощена своей ролью в этой драме и поэтому не заметила?

– Она значила все, – ответил он. – Когда-то.

– Ты же был маленький.

– Четырнадцать лет, – сказал он. – Склонный к одержимостям.

– Ты же не встречался с ней? – Эбигейл считала ниже своего достоинства общаться с парнями их возраста. И уж точно ни за что бы не снизошла до того, чтобы пойти на свидание с кем-то вроде Криса.

– Нет, – сказал он. – Ничего такого.

– А что тогда?

– Я следил за ней. Повсюду. Все то лето. – Он уставился на бокал. – Это началось, когда мы встретились там, в Пойнте. Когда ты с ней впервые заговорила. Мы только что переехали. Папа вытащил нас покататься на велосипедах. Помнишь?

– Мы ели мороженое.

– Да! – он чуть ли не закричал. – Да!

– А Эбигейл приехала на машине отца и вышла познакомиться.

– Тогда все и началось. Я не мог перестать о ней думать. В прямом смысле. Я просыпался с мыслями о ней, она была со мной, в моей голове весь день, а по ночам она мне снилась.

– Она была твоим проектом на лето. – Ее испугала его страсть, и она надеялась перевести все в шутку, но он ответил серьезно.

– Нет. Проекты – это для ума. Эбигейл была больше, чем проект. Я даже сейчас не могу объяснить. Я не жду, что ты поймешь. Посмотри на себя. Ты замужем, мать, слишком разумная для фантазий.

– С браком фантазии не заканчиваются, – сказала она очень тихо. Но он все равно не слушал. Она вдруг подумала: Если бы Эбигейл меня сейчас слышала, она бы изобразила, что ее тошнит. Слишком банально. Слишком слащаво. Впервые за долгие годы она почувствовала, что соскучилась по девочке, которая, несмотря на все последующие в этом сомнения, была ее настоящим другом.

Он продолжил.

– Знаешь, я так и не смог от этого избавиться. Если бы она не умерла, наверное, я смог бы двигаться дальше, преодолеть это. А так – я застрял. Страсть, которая никогда не удовлетворится. Фантазия, которая никогда не исполнится. – Он попытался улыбнуться. – Безумие, да?

Он потянулся за бутылкой вина. Она заметила, что его рука дрожит.

– Ты знаешь, что у меня никогда не было девушки? Настоящей. Были какие-то периодически, на одну ночь. Обычно когда напивался. Обычно рыжеволосые. Но ничего больше.

Какое-то время Эмма молчала. Она посмотрела на него через стол, не зная, как реагировать. Кристофер никогда не разговаривал с ней вот так. Никогда не говорил ни о чем важном. Она даже не была уверена в том, что верила ему.

– Я не догадывалась, – сказала она наконец. – Почему ты мне сейчас об этом говоришь?

– Потому что мне нужно было с кем-то поговорить. Мне кажется, я схожу с ума. Не понимаю, что настоящее, а что нет.

– Это безумие, – ответила Эмма. – Тебе нужно это отпустить.

– А ты отпустила?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты цепляешься за прошлое. Что это? Чувство вины? Ты же никогда особенно не любила Эбигейл. Наверняка ты была шокирована, но вряд ли сильно тосковала.

– Она была моей лучшей подругой.

– Нет, – сказал он. – Она была твоей единственной подругой. Других у тебя не было. И она постоянно напоминала тебе об этом, да? Не позволяла забыть, как многим ты ей обязана. – Он посмотрел ей в глаза. – Я всегда считал, – он сделал паузу, – что в глубине души ты ее ненавидела.

– Это не так, – ответила она, но воспоминание, которое мелькнуло у нее мгновение назад, как Эбигейл гримасничает и они вместе смеются, померкло.

Глава пятнадцатая

Эмма оставила Криса сидеть за столом, угрюмо уставившись в бокал с вином. Он замолчал и перестал на что-либо реагировать. Она пожелала ему спокойной ночи, но он, казалось, не услышал. Она медленно поднялась по лестнице. У нее больше не было сил на брата, но спать еще не хотелось.