Расследования официальные и не очень

Дежарден вытащил из портфеля тонкую довольно потрепанную книжку в желтоватой мягкой обложке, на которой значилось: «Сказки и легенды Лотарингии», автор – Ги Нандрен, отпечатано в типографии Нанси, 1864 год.

– Нандрен – наш местный этнограф, – пояснил Дежарден. – Он собирал лотарингские легенды, а когда их набралось достаточное количество, издал сборник. В наше время, насколько мне известно, его не переиздавали. Подозреваю, что Эмили как раз хотела переиздать эту книжку и для этого откопала ее в архиве, а может быть искала новый сюжет для очередного своего детектива.

– Возможно, – ответил я раздумывая. – А ты случайно не помнишь, что именно она читала?

Дежаржден закрыл глаза и, наверное, представил себе ту самую встречу в архиве. Готов был биться об заклад, что он мысленно рисует мадам Жакоб с книгой в руке, ласково смотрящую на него.

– На левой странице была какой-то рисунок, – наконец сказал он, открыв один глаз. – Что же там было? Дай подумать… Вроде бы женская фигура в длинном плаще с капюшоном… Точно! И в руках у нее что-то было. Какая-то птица, вроде курицы, а может индюшки. Крылья у нее еще так свисали, и перья торчали во все стороны.

Я перелистал книгу. На четырнадцатой странице помещался рисунок, изображавший описанную Дежарденом женщину. В одной руке она крепко сжимала ноги двух откормленных птиц, с раскинутыми по обе стороны крыльями. На пятнадцатой странице начиналась история под названием «Дама с куропатками». Я показал разворот Дежардену.

– Это она! – воскликнул он. – Поразительно, как четко картинка запечатлелась в памяти, а ведь я видел ее всего несколько секунд – едва я вошел, Эмили захлопнула книгу.

Мы прочли легенду. В ней говорилось о лотарингском рыцаре, сеньоре Валеране де Бурси, который поспешил на подмогу королю, бившемуся в германских землях. Король одержал победу и отпустил своих вассалов по домам. Сеньор де Бурси вернулся в свой замок под Мецем, где на него тут же насели кредиторы – за время войны граф изрядно поиздержался и назанимал много денег, которые теперь нужно было отдавать. Худо-бедно он рассчитался с долгами и остался должен одному заимодавцу – своему соседу, барону Уффализу. Последний долг, по правде говоря, был сущей безделицей – барон требовал, чтобы де Бурси доставлял ему раз в год, к Рождественскому столу двух жирных куропаток.

В ту зиму де Бурси не везло. Каждый день он выезжал в лес на охоту, и каждый день возвращался домой с пустыми руками. Однажды, во время одной из таких бесплодных вылазок он заметил между вековых сосен сиротливую фигуру, закутанную в черный плащ с накинутым на голову капюшоном. Рыцарь подъехал поближе, фигура в плаще оказалась прекрасной юной девой с черными словно ночная тьма глазами. Красавица спросила, что делает он в лесу в такую метель. Де Бурси объяснил, что ищет куропаток. «Если приютишь меня в своем замке и позволишь переждать вьюгу, – ответила девица, – я расскажу, где можно раздобыть куропаток».

Де Бурси и сам, безо всяких условий, собирался проявить гостеприимство, тем более что девица была на редкость хороша собой. Он отвез ее в замок, где приказал слугам обходиться с ней как с благородной дамой. Девушка оказалась паломницей, идущей из Кёльна в Сантьяго-де-Компостела. Отогревшись у очага и наевшись лотарингских ватрушек – графский повар пек их лучше всех в округе – она поведала, что видела куропаток на птичьем дворе у одного золотых дел мастера из Ла Шапель-ан-Уе.

Чтобы найти этот двор, – объяснила она, – пойди туда, откуда святая Одиль бросила свой посох, поверни на юг и иди до того места, где раньше было старое кладбище. Дойдя до него, встань там, где вода, и считай, начиная с дома Господа нашего к святой Одили, ровно столько, сколько капель вмещается в пустую чашу. Там будет то, что ты ищешь.

Сеньор де Бурси в точности выполнил указания, отыскал куропаток, выплатил долг, и решил жениться на девушке. Она ответила согласием, но поставила условие – не произносить при ней ни одного святого имени. Рыцарь пообещал, и тот час же сыграли свадьбу. Невеста принесла с собой богатое приданое. Чета де Бурси зажила на славу, и вскоре у них родилось двое сыновей. Вот только характер у молодой жены вдруг неожиданно испортился. Из тихой и скромной девушки она превратилась в вечно недовольную, злобную фурию, которая в открытую измывалась над челядью. Всем была очевидна разительная перемена, происшедшая с молодой госпожой. Всем, кроме мужа. Он, казалось, был околдован и не замечал ни бранных слов, ни подзатыльников, которые мадам де Бурси, не стесняясь, отпускала уже и в его присутствии.