Расслышать умерших

Сегодня, похоже, у нас уже есть сведения, позволяющие именно так относиться к реинкарнации, и сведения эти идут непосредственно из мира иного. Мы помним случай с Манфредом Боденом. В тот самый день, когда в Баден-Бадене шли его похороны, он вдруг появился на экране компьютера Адольфа Хоумса в Ривенихе. Там было всего несколько фраз. Я процитирую здесь лишь то, что относится к нашей теме, в своем переводе: «Прошлое, настоящее и будущее логически связаны между собой. Я ищу опыта, потому что мой цикл реинкарнации закончен». Через несколько дней после этого, 4 апреля, на экране все того же компьютера появилось небольшое разъяснение: «Я участвовал во множестве реинкарнаций. Позапрошлый раз я был женщиной. Следующий цикл мне уже не нужен…» При этом, он тут не говорит напрямую, что воплощался уже множество раз, но что участвовал во множестве реинкарнаций. Это не одно и то же. Чуть дальше он прибавляет: «Через реинкарнацию мы на свой манер помогаем вашему миру… Понятие кармы гораздо сложнее, чем вы об этом думаете». Из этих, слишком лаконичных высказываний, можно вывести, что существует как бы два плана: план «нашего» мира и другой план, из которого, не покидая его, наши умершие помогают нам, используя для этого механизм реинкарнации[544].

Это что-то вроде «осмоса», взаимопроникновения тех, кто живет на земле, и тех, кто живет в мире ином, совершенно нормальный феномен, если принять мистическую христианскую концепцию глубинного единства всех людей во Христе.

В этом аспекте глубоко истинна индийская мысль об относительности Я и о том, что его нужно преодолеть. Но так, чтобы при этом Я не исчезло ни на миг в сверхсознании. Эгрегоры, порожденные нашими мыслями, как добрыми, так и злыми, как раз и будут хотя бы одной из возможных форм такого сверхсознания, а наше с вами существование они не слишком сильно задевают, по крайней мере на уровне сознания, лишь потому что нам не так-то легко убедить себя в их существовании.

Единство ангела с тем, кого он хранит, отмеченное в «Диалогах с ангелом», идет еще дальше. В тексте это хорошо видно. В точно таком же единстве пребывают между собой и все ангелы.

«Мы все совершенно разные, отличаемся друг от друга, и в то же время мы ОДНО. Как и вы, хоть и отличаетесь друг от друга в Славе, но настолько же составляете ОДНО»[545].

То же и в мире ином, ведь существует еще и единство между каждым ангелом и тем, кого он хранит, и между каждым Серафимом и его ангелом, это глубочайшее единство всей твари в Боге, на золотом фоне икон, в свете, который хоть и останется все тем же, но будет сиять по-разному, приспосабливаясь к каждому уровню бытия, к каждой «области».

Может быть, тогда, в такой перспективе, ангел-хранитель окажется невоплощенной частью нас самих? Или, может быть, мы с ним образуем что-то вроде тандема? Может быть, в него входят еще и какие-то другие элементы? Может, кто-то случайно проходил мимо и по какому-то несчастливому стечению обстоятельств втихаря забрался в нашу жизнь, а мы и знать не знали? Или, может, это был не случай, а таинственный декрет Провидения, повелевающий нам поучаствовать в его искуплении? И все это полностью совпадает с проявлением высшего сознания, не подавляя при этом ни нас самих, ни нашу свободу? Потому что, если копнуть глубже, в любом случае под поверхностью таится подспудное единство всех и вся в Боге, а для верующих христиан, в частности, это единство всех и вся в воплощенном Христе.

Сообщения, поступающие через медиумов, от тех, кто говорит, что у них вот-вот будет реинкарнация или что она только что произошла, как можно прочесть в свидетельствах Мэги Лебрюн, Жанин Фонтен и многих других, сподручнее всего объяснять, как мне кажется, чрезвычайной сложностью человеческой натуры.

Перед тем, кто страдает, невозможно сказать, даже сочувственным голосом: «Это ему за прошлые грехи». Гитта Маллац почувствовала, что «в подобном рассуждении кроется фальшь»[546]. Я бы тут сказал: «Возможно, он понес за меня то, что я сам не сумел понести, потому что у меня не хватило для этого великодушия».

Человечество образует единое целое. Все целиком оно должно быть спасено, должно прийти к Богу, должно научиться любить. Все то, что один из нас недостаточно очистил в своей жизни, другому придется за него понести и очистить, за него и за других, чтобы третьим не пришлось потом взяться заново за невыполненную задачу. Но в этом огромном поле задач мы не одиноки. Из мира иного, от других частей нашего Я, от других людей, миссию или задачу которых мы завершаем, нам все время приходит помощь.

В книге Мэги Лебрюн я обнаружил одно из таких сообщений из мира иного, которое, на мой взгляд, особенно ярко подтверждает эту мысль. Речь идет об Антуане[547]. Его «дух» явился его матери на молитвенном собрании еще до своего рождения. Затем явился во второй раз, когда он только что родился, и его пришлось срочно отправить в реанимацию. И, наконец, в третий раз на Рождество. И в своей третьей речи он уже определенно говорит как человек, который уже рождался на этой земле: