Расслышать умерших

Жюльен. – Я очень хочу тебе помочь, хочу изо всех своих сил. Я молюсь за тебя Ален, ты это заслужил, и мне бы хотелось, чтобы Бог дал тебе это почувствовать.

Ален. – Да, ты помогаешь мне уже самими этими словами. Такая помощь действует мгновенно и сразу, и это чудесно. Продолжай»[555].

Еще кое-какие уточнения по этому вопросу можно почерпнуть у Мишеля, сына Беллина, знаменитого ясновидящего. Напомним, что при жизни Мишель был неверующим, он очень долго противился даже самой идее Бога и начал свою духовную эволюцию лишь после смерти своего дедушки, под его несомненным влиянием:

«Мишель. – Каждая молитва сверкает, как сноп разноцветных искр. Цвет каждой искры указывает на источник молитвы, откуда она идет. Представь, как серебристо-голубые искры поднимаются с кладбища, розовые от внутренней молитвы, розовато-золотые из храма…[556]

Беллин. – Молитвы помогают твоему возрастанию?

Мишель. – Молитва – это свет. Вот почему некоторым из нас так нужны ваши молитвы… Ясность приносит с собой мирность, она сама уже и есть радость, и каждая молитва вызывает ее; если это молитва знакомых, я вижу ее маленькой и розовой, если молитва близких, тогда большой и розовой. Интенсивность пламени будет показателем источника молитвы, идет ли она от семьи или от друзей…

Беллин. – Но ведь ты был неверующим…

Мишель. – У меня есть место в доме света. Однажды оно станет лучше.

Беллин. – Кто поможет совершиться таким переменам? Ты сам? Или мы здесь?

Мишель. – Твой отец, в первую очередь.

Беллин. – Причем же здесь я?

Мишель. – При том, что, благодаря тебе, люди будут за меня молиться».

Заметим еще, что и Пьер Моннье часто подтверждает действенность молитвы за умерших, хотя это и входит в некоторое противоречие с его изначально протестантскими взглядами. Но заметим, что это не та действенность, как ее подчас понимают в Католической церкви, когда молитва представляется возможностью умолить Бога, поразить Его сердце. Скорее уж, она похожа на простую действенность той волны, какая обычно исходит из всякой мысли.

Одним из признаков продвижения умерших по лестнице духовного возрастания будет преображение их отношений с другими, и в частности, отношений любви. Для тех, кого извращенность не задержала в тех жутковатых зонах, что открылись Джорджу Ричи, когда он вышел за пределы своего тела и путешествовал со Христом, сексуальность исчезнет, а любовь останется.

Любовь будет проявляться совсем по-другому и гораздо глубже, не будет больше наших претензий на безраздельное обладание кем-то, на исключительное внимание кого-то, что не упраздняет особенных и индивидуальных взаимоотношений, но не по половому признаку, поскольку пол в этих отношениях уже не будет играть никакой роли. Вот что пишет об этом Розмари Браун, после разговоров на эту тему с великими композиторами из мира иного, или даже просто наблюдений за их поведением:

«У невоплощенных существ, похоже, вообще нет сексуальных склонностей, к этой сфере они не проявляют ни малейшего интереса. После смерти земная часть нашего существа окажется забытой. Любовь тогда выражается гораздо сложнее, но и гораздо счастливее, в других аспектах, и становится чем-то несказанно прекрасным, рождающим совершенную гармонию между любящими друг друга людьми. Поскольку все физические барьеры уже преодолены, то душа, любящая другую душу, сможет воссоединиться с ней в полном единстве, составить одно целое»[557].

И чуть ниже, вновь возвращаясь к этой теме, она поясняет:

«В мире ином не женятся и не выходят замуж, как здесь. Если у нас много друзей одного пола в этом новом мире, это считается совершенно нормальным. И наоборот, если у нас много друзей противоположного пола, это так же приемлемо. Это дружеские отношения совсем другого рода»[558].

Мне кажется, что у нас уже есть описание, дающее представление о такой, не имеющей ничего общего с сексуальностью, близости, оно относится к опыту, пережитому Робертом Монро во время выхода за пределы тела. Ему даже кажется, что сексуальная близость, как мы ее знаем в этом мире, – лишь бледная и ослабленная копия того, что ему довелось узнать в своем, как он сам называет это, «втором теле». В такой близости:

«Два партнера и в самом деле сливаются воедино, не просто на уровне поверхности или одной-двух специфических частей тела, но полностью, атом к атому, всем объемом второго тела. К этому добавляется краткий обмен электронами у партнеров. В какой-то момент вы достигаете невыносимого экстаза, а в следующий момент вас уже накрывает абсолютное спокойствие, совершеннейшая полнота, и вот уже все закончено»[559].

Но лишь некоторые особые и редкие виды опыта, полученного нами в этом теле, или, скорее, полученного уже в нашем теле славы и лишь сквозь и несмотря на это тело плоти, приоткрывают нам то, чем может быть взаимообмен любви у тех умерших, кто уже достиг высоких степеней развития. Первое свидетельство я снова взял у Алена Тесье, из его бесед с Жюльеном. Рассказывает Жюльен: