Рассмотри меня

— Уже слишком поздно, да? Ты уже видел мое лицо.

Инстинкт кричит внутри меня. Чтобы избавиться от дистанции между нами, убрать ее руки от лица и целовать ее до тех пор, пока она не перестанет думать ни о чем, кроме правды. Я не могу сделать ничего из этого. Я могу только сказать ей.

— Твое лицо прекрасно.

— Тебе не обязательно лгать, Роан. В любом случае, я не настолько глупа, чтобы в это верить. Я вижу себя в зеркале каждый день.

— Я не лгу.

Сейчас нет способа избежать правды. С таким же успехом можно было бы вытащить это наружу и покончить с этим.

— У меня не было отражения в течение двадцати лет.

Она растопыривает пальцы достаточно, чтобы я мог видеть ее широко раскрытые глаза.

— Ты вампир? Я предполагаю, что вампиры реальны, основываясь на всем, что я видела с тех пор, как приехала в город.

— Здесь есть вампиры, но я не один из них. Хотел бы я быть таким.

— Почему ты этого желаешь?

— Если бы я был вампиром, или кем-то другим, чем я есть, ты бы смогла меня увидеть. И я смог бы прикоснуться к тебе. Обнять тебя. Поцеловать тебя.

Она опускает руки, давая мне возможность увидеть все ее лицо и печальное выражение, играющее на нем.

— Ты что, призрак?

— Нет, — отвечаю я с ворчанием. — Я все еще жив, просто невидим.

Она отталкивается от стены, придвигаясь ближе несмотря на то, что не может меня видеть.

— Тогда почему ты не можешь прикоснуться ко мне?

— Почему ты хочешь, чтобы я это сделал? Я урод, который никогда не сможет дать тебе нормальных отношений или полноценной жизни.

— Ты ошибаешься. За последние шесть месяцев я была счастливее, чем за последние годы.

Она подходит ближе, ее взгляд ищет какой-то намек на меня, который, я знаю, она никогда не найдет.

— Были ли все те разговоры и интимные моменты, которые мы разделили, реальными?

Одной лжи будет достаточно, чтобы разбить ее сердце и вернуть к прежней жизни. Это лучшее, что я могу для нее сделать.

— Они были настоящими. Все они.

Элиза достаточно близко, чтобы я мог ощутить ее легкий цветочный аромат. Как дурак, я глубоко вдыхаю. Слышно.

Ее красивые глаза широко открываются, и она тянется к источнику звука — моему лицу.

Либо я слишком медлителен, либо слишком эгоистичен, потому что ее пальцы касаются моей щеки. Мимолетное прикосновение, которого я не должен был допускать.

— Я не могу быть с тобой, — говорю я, отстраняясь. — Я монстр, Элиза. Поезжай домой. Забудь меня и это место. Живи нормальной жизнью.

Горький смешок срывается с ее губ.

— Я рассказала тебе, на что была похожа моя нормальная жизнь. Главные роли, комментарии, одиночество. Я была монстром. Я пробыла в этом городе меньше двадцати четырех часов и чувствую себя как дома больше, чем за последние десять лет. В мотеле, бакалейной лавке, прогулка по улице — никому нет дела до моего лица. Я здесь нормальная. Я пойму, если ты не захочешь быть со мной теперь, когда ты меня увидел. «Счастливые Зерна» — это твое место, и я туда не вернусь, но я решила переехать в Кричащий Лес.

Я все еще перевариваю ее слова, когда она поворачивается и направляется к выходу из переулка. Она знает, кто я такой, и ей все равно. Это должен быть самый счастливый момент в моей жизни, только этого не может быть. Даже если она здесь, чтобы остаться, я не могу быть с ней. Не так, как она заслуживает.

— Элиза, — зову я, мой голос гремит в тишине переулка.

Она останавливается и поворачивается, видя меня насквозь, когда смотрит прямо на меня.

— Я имел в виду то, что сказал. Я вижу шрамы на твоей коже, но они не меняют того факта, что ты самая красивая женщина в мире. Я — причина, по которой мы не можем быть вместе. Но я рад, что ты здесь, и что ты чувствуешь, что нашла свое место.

Она ждет несколько секунд, вздыхая, когда понимает, что я закончил говорить.

— Это все, что ты хочешь сказать?

Ни в коем случае. Но я не настолько эгоистичен, чтобы высказать остальное из того, что у меня на сердце.

— Заходи в «Счастливые Зерна» в любое время. Когда угодно. Твой заказ всегда будет доставлен на дом. Я позабочусь, чтобы Мелинда тоже знала.

— Я буду иметь это в виду, — говорит она, затем поворачивается и выходит из переулка.

Я отпускаю ее, потому что это лучшее, что я могу для нее сделать. К сожалению, для меня это самое худшее.

Глава 4

Роан

— Ты действительно собираешься продолжать это делать? — спрашивает Мелинда, размахивая полотенцем перед моим лицом — и довольно точно, учитывая, что она не может видеть моего лица.

— Делать что?

— Тосковать по своей женщине. Бессмысленно тосковать по тебе, поскольку она не могла сделать это более очевидным, что она хочет, чтобы ты пошел туда и заявил на нее права.

— Она независимая женщина, Мел. Она не хочет, чтобы на нее претендовали.

Моя давняя сотрудница и подруга фыркает себе под нос.

— Либо ты так же слеп, как и невидим, либо ты совершенно невежественен, потому что эта красивая, умная, милая, независимая женщина вон там определенно хочет, чтобы ты предъявил права на ее сердце, душу и тело.