Рассуждения о методе. Начала философии. Страсти души (сборник)

LX. Число же в самих вещах порождается их различием; а различие трояко: реальное, модальное и рациональное. Реальное различие свойственно лишь двум или большему числу субстанций: мы воспринимаем их взаимно отличными друга от друга потому только, что можем ясно и отчетливо понять одну без другой. Познавая Бога, мы уверены, что Он мог сделать все, что мы понимаем отчетливо; стало быть, например, из того только, что мы имеем идею протяженной или телесной субстанции, мы, хотя еще не достоверно знаем, существует ли действительно таковая, уверены, однако, что она может существовать; а если существует и определена для нас в мышлении какая-либо из ее частей, то эта часть реально отлична от иных частей той же субстанции. Подобным образом из того лишь, что каждый человек понимает себя как мыслящую вещь и может мысленно отвлекать от себя всякую иную субстанцию, как мыслящую, так и протяженную, достоверно, что каждый должен быть рассматриваем как реально отличающийся от всякой иной мыслящей субстанции и от всякой телесной субстанции. И если даже предположить, что Бог соединил с такой мыслящей субстанцией некоторую телесную субстанцию как нельзя более тесно и из этих двух субстанций создал нечто единое, то ничуть не менее обе субстанции остаются реально различными, ибо, хотя Бог их тесно соединил, Он не может лишить самого себя власти, какую имел раньше, отделить их или сохранять одну от другой независимо; следовательно, то, что Богом может быть либо отделено, либо совместно сохраняемо, остается реально различным.

LXI. Модальное различие двояко, а именно: одно – между модусом в собственном смысле слова и субстанцией, модус которой дан; другое – между двумя модусами одной и той же субстанции. Первое различие познается из того, что, хотя мы и могли бы ясно воспринимать субстанцию без модуса, который, как сказано, отличается от нее, но, наоборот, этот модус не может пониматься без субстанции: так, фигура и движение модально отличаются от телесной субстанции, в которой находятся; так же утверждение и воспоминание отличаются от души. Второе модальное различие уясняется из того обстоятельства, что хотя мы и можем познавать модусы в отдельности друг от друга, но ни тот ни другой, однако, не могут быть познаны вне субстанции, в которой находятся. Так, если движется квадратный камень, я могу вполне постичь его квадратную фигуру помимо движения; и наоборот, движение камня могу понять помимо квадратной его фигуры;

но ни это движение, ни фигуру я не могу понять вне субстанции камня. Различие же между модусом одной субстанции и другой субстанцией или модусом этой субстанции, как, например, различие движения одного тела от другого тела или от души, а также различие движения от длительности – подобное различие должно быть названо скорее реальным, чем модальным; ибо те модусы не ясно понимаются вне реально различных субстанций, модусами которых они являются.

LXII. Наконец, рациональное различие существует между субстанцией и каким-либо ее атрибутом, без которого она сама не может быть понята, или между двумя такими атрибутами одной и той же субстанции. И познается оно из того, что невозможно для нас образовать ясную и отчетливую идею той субстанции, если отвлечен от нее данный атрибут; не в состоянии мы также ясно воспринять идею одного из таких атрибутов, если отделим последний от другого атрибута. Ведь любая субстанция, если она кончит длиться, перестает существовать; значит, она лишь рационально отличается от своей длительности. И все модусы мышления, рассматриваемые нами как бы в объектах, отличаются лишь рационально и от объектов, о которых мыслят, и друг от друга в одном и том же объекте. Хотя, как припоминаю, в другом месте я соединил этот род различия с модальным, а именно в конце ответа на первые возражения к «Размышлениям о первой философии»; но там не было случая для их обстоятельного различения, и для моих целей достаточным было каждое из них отличить от реального различия.