Рассвет

Однако в одном он был совершенно уверен: успех Джорджа должен означать наилучшие условия для самого Филипа, его дочь не должна быть принесена в жертву, если только цена, уплаченная за нее, не будет воистину королевской, пустяками кузен не отделается. Если Джордж женится на Анжеле, поместья Айлворт должны вернуться в руки Филипа за очень небольшую сумму. Но согласится ли его кузен принять такую сумму? В этом-то и была загвоздка, и это тоже следовало прояснить без дальнейших проволочек. Филип не хотел, чтобы Анжела подвергалась ненужным страданиям, страданиям, которые не принесут никакой выгоды, но, напротив, могут повлечь за собой такие последствия для него самого, что он содрогался при одной только мысли об этом.

Любопытно, однако, что в последнее время он заметно освободился от своих суеверных страхов; действительно, с той ночи, когда он так поразил Артура своей нервической вспышкой по поводу теней на стене, ни один припадок более не беспокоил его, и он начал смотреть на все это как на дурной сон, кошмар, который он, наконец, смог пережить. Однако кошмар мог вернуться, и Филип не собирался рисковать, пока ему за это не заплатят хорошую цену. Поэтому он решился предложить такую ничтожную сумму, что ни один здравомыслящий человек не согласился бы на нее, а затем написал Джорджу записку, в которой просил его прийти на следующий вечер после обеда, так как хотел поговорить с ним о важном деле.

«Ну вот, — сказал он себе, — это положит конец нашему с Джорджем роману, я верну молодого Хейгема, и они с Анжелой смогут пожениться. Джордж никогда не сможет согласиться на то, что я собираюсь предложить; если же он все-таки это сделает, тогда египтянина долой — игра будет стоить свеч. Впрочем, я не несу за это никакой ответственности; я не стану давить на Анжелу, пусть она сама выбирает». Решив это, Филип отправился спать, чувствуя себя так, словно совершил добродетельный поступок.

Джордж пришел без опоздания на следующий вечер, то есть в тот самый день, когда леди Беллами разговаривала с Анжелой. Разговор так расстроил девушку, что она сразу ушла к себе в комнату, ничего не зная о предполагаемом визите дяди.

Вечер выдался ужасный — один из тех гнетущих, душных вечеров, которые иногда посещают нас в течение английского лета. День был жаркий и знойный, а с наступлением сумерек легкий ветерок, едва шевелившийся в грозовом воздухе, стих, оставив температуру почти на том же уровне, что и в тропиках, и сделав жару в доме почти невыносимой.

— Как поживаешь, Джордж? — сказал Филип. — Жарко, не правда ли?

— Да, видимо, скоро начнется буря.

— Думаю, не раньше полуночи. Не пойти ли нам прогуляться к озеру, там будет прохладнее и нас никто не потревожит? Знаешь, у стен иногда бывают уши.

— Хорошо, но где же Анжела?

— Я только что встретил ее на лестнице, и она сказала, что идет спать — кажется, у нее разболелась голова. Ну что, идем?

Как только они отошли достаточно далеко от дома, Филип ринулся в бой.

— Несколько месяцев назад я беседовал с леди Беллами по поводу предложения руки и сердца Анжеле, которое ты сделал мне через нее. Именно об этом я и хочу поговорить с тобой сейчас. Во-первых, я должен спросить, желаешь ли ты продолжения?

— Разумеется, я желаю этого больше, чем когда-либо.

— Что ж, как я уже говорил леди Беллами, я вовсе не одобряю твоего ухаживания. Анжела, с моего согласия, уже обручена с твоим подопечным, молодым человеком, который, что бы ты о нем ни думал, мне очень нравится, и я могу тебя заверить, что потребуются самые сильные побуждения, чтобы заставить меня даже допустить разрыв этой помолвки. В любом случае, я не стану влиять на Анжелу, она совершенно свободна в своем выборе.

— А это означает, я полагаю, что ты намерен сбивать цену на поместье?

— Желая жениться на Анжеле, — продолжал Филип, — ты должен помнить свое место. Она очень красивая женщина и, более того, когда-нибудь будет еще и очень богата, а ты — о, ты должен извинить меня за откровенность, ничего личного, деловой подход, я лишь оцениваю тебя в качестве потенциального зятя — ты человек средних лет, не обладающий располагающей к себе внешностью, слабый здоровьем и, как бы ты ни старался поддерживать свою репутацию в этих краях… одним словом, мы с тобой хорошо знаем, каков ты на самом деле. Ты, Джордж, совсем не тот человек, которому отец захотел бы отдать свою дочь по собственной воле, и не тот, с кем молодая девушка могла бы найти свое счастье.

— Нечего сказать, лестный портрет…

— Вовсе нет, всего лишь истинный.

— Если все так, как ты говоришь — как же ты вообще можешь думать о том, чтобы позволить своей дочери выйти за меня?

— Я скажу тебе — как. Право собственности должно стоять выше интересов отдельного человека. Мой отец и ты, вы вдвоем лишили меня моей законной собственности, и я вижу единственный способ вернуть ее.

— Да какое это имеет значение? В любом случае после твоей смерти земля вернется к Анжеле и ее детям.

— Нет, Джордж, этого не будет; если когда-нибудь земли поместья Айлворт попадут в мои руки, они не перейдут больше ни к одному твоему ребенку.