Рассвет

в ответ на ваше письмо я должна сообщить вам, что готова заключить с вами брачный союз — в регистрационной конторе, а не в церкви — чтобы вы смогли осуществить свои имущественные планы. Необходимо, однако, четко понимать, что я делаю это не для себя лично, а только и исключительно в интересах моего отца, который предоставил мне решение этого вопроса. В качестве предварительного шага я должна попросить вас сделать собственноручную копию прилагаемого письма, адресованного мне, и подписать его. Наша жизнь в руках Божьих, и вполне возможно, что вы поправитесь. В таком случае, каким бы невероятным это ни казалось, должно быть совершенно ясно, что я не являюсь вашей женой и никогда не обязывалась ею стать.

Искренне ваша,

Анжела Каресфут».

Приложенный образец письма гласил:

«Я, Джордж Каресфут, настоящим торжественно клянусь перед Богом, что ни при каких обстоятельствах не попытаюсь воспользоваться никакими правами на мою племянницу, Анжелу Каресфут, и что я покину ее, как только завершится официальная церемония бракосочетания, и никогда более не попытаюсь увидеться с ней, кроме как по ее собственному желанию; так называемый брак заключается только для того, чтобы я мог претворить в жизнь некоторые деловые договоренности, каковые, ввиду слабого состояния моего здоровья, я стремлюсь завершить поскорее».

Письмо и любопытное приложение к нему, несомненно, являли собой самый странный брачный контракт, который когда-либо был написан; Джордж, дрожа от волнения, сунул листки бумаги в руки леди Беллами. Она прочла их с мрачной улыбкой.

— Попалась птичка! — спокойно и негромко сказала она. — Это было непростое дело, но я ведь предупреждала тебя, что не потерплю неудачи… как предупреждала и о том, что последует за твоим триумфом. Подпиши эту бумагу — она ничего не стоит — и верни ее Анжеле.

Глава LIII

С первой же почтой Анжела получила назад странное брачное соглашение, должным образом переписанное и подписанное; после этого приготовления к свадьбе пошли очень быстро. Однако там, где речь идет о столь крупной сделке, как продажа от трех до четырех тысяч акров земли, о копигольде и фригольде, о различных арендных сборах и передаче прав на владение шестью поместьями, дело не может быть сделано в одну минуту[13].

И Джордж, и Филип, и их адвокаты — сэр Джон не пожелал иметь к этому делу никакого отношения — делали все возможное, чтобы ускорить процесс, но, к сожалению, возникли некоторые юридические трудности… а кто же способен поторопить тяжеловесный, неповоротливый и капризный маховик закона?

Наконец всем заинтересованным лицам, кроме Анжелы, стало ясно, что свадьба не может состояться раньше восьмого июня, а также — что это последний срок, когда она вообще может состояться. Джордж умолял Филипа (письмом, так как он был слишком болен, чтобы навестить его) разрешить сыграть свадьбу немедленно, а потом уж покончить с делами, но Филип на это не согласился; он настаивал, что все подписанные бумаги должны быть переданы ему до свадьбы, иначе ее просто не будет. Джорджу ничего не оставалось, как принять его условия.

Когда Анжеле сообщили о дате церемонии — она не желала, чтобы в связи с ней упоминалось слово «свадьба» — девушка для начала вызвала немалый переполох, тихо, но твердо объявив, что не предпримет ничего до десятого июня. Наконец, когда дело приняло совсем серьезный оборот, Анжела, остававшаяся совершенно безучастной к тому ужасающему давлению, которое на нее оказывали все, кроме отца — он, как обычно, не вмешивался, довольствуясь исключительно пассивной ролью — вдруг сама же и устранила возникшее затруднение, согласившись явиться к регистратору восьмого июня, как того хотел Джордж.