Рассвет

— Это бесполезно, — пробормотала она, наконец. — Мои знания подводят меня, мои расчеты сбились из-за величины, которую я не могу отследить. Я стою лицом к лицу с комбинацией, которую не могу разгадать. Позвольте-ка мне попробовать еще раз!.. Ах, предположим, что неизвестная величина есть направляющая воля, которая в критический момент разрушает законы мироздания и отменяет даже неизменность вечных звезд! Я слышала о таком… Позвольте же мне изменить положение наших противостоящих планет… и тогда, видите ли, все будет ясно как день. Джордж исчезает… это я знала и раньше… Она же торжествующе плывет сквозь все омрачающие влияния к серебряному небу. А я… неужели меня ждет смерть? Нет не смерть… но какая-то великая перемена; вот бледный свет моей угасающей звезды падает на ее яркий след. Ба, моя наука терпит неудачу, я больше не могу пророчествовать. Мое знание говорит мне только о великих событиях, какая мне польза от такого знания? Что ж, будь что будет, судьба найдет перед собой дух, который не боится ее. Что же касается всего этого, — и она указала на странные символы и вычисления, лежавшие перед ней, — то с этим я покончила. Отныне я буду посвящать себя единственно реальным силам, которые одни могут просветить по-настоящему… И все же есть какое-то унижение в неудаче после стольких лет учебы. Глупо следовать частичной истине, в которой мы упускаем основную ноту, хотя иногда ошибаемся и во всей гармонии…

Глава LIV

Договорились, что на другой день Анжела и ее отец поедут в Роксем — там имелась регистрационная контора — и туда же прибудет Джордж; по окончании скромной церемонии обе стороны разъедутся по домам. Приглашали и мистера Фрейзера, однако он отказался, попросив извинить его отсутствие.

Исполняя этот уговор, Анжела и ее отец покинули Аббатство около десяти часов и в полном молчании отправились в Роксем. Как ни странно, Анжела никогда прежде не бывала в городе, и, несмотря на подавленное состояние ее разума, новый вид оживленных улиц очень заинтересовал ее и отвлекал от мрачных мыслей, пока они не дошли до самых дверей конторы. Их вместе с Филипом встретили и провели в приемную — и тут, по какой-то необъяснимой причине, Анжелой овладел не просто страх, но ужас перед грядущей церемонией, которая теперь вырисовывалась перед ней совершенно отчетливо и живо.

— Отец, — сказала она вдруг после минутного колебания, — я еду домой. Я не стану доводить это до конца.

— Что ты имеешь в виду, Анжела?

— Я имею в виду то, что говорю. До сих пор я не понимала, как все это ужасно; сейчас ко мне снизошло откровение. Пойдемте, я хочу уйти.

— Анжела, не будь дурой! Ты забываешь, что Джордж будет здесь через минуту и что все соглашения уже подписаны!

— Пусть он возвращается обратно, а соглашения будут аннулированы. Я не желаю продолжать это.

Филип к этому времени был почти вне себя от беспокойства. После стольких лет изнурительных трудов, когда он, по счастливой случайности, все же поднес вожделенную чашу к своим губам — неужели она будет отнята у него? Неужели сладкие мечты, в которые он был погружен последнее время, и которые так близки к осуществлению — просто растают в воздухе? Неужели он все-таки потеряет свою землю после того, как почти вернул ее, после того, как уже держал в руках — любовно и трепетно — желтоватые листы купчей? Ибо — увы! — продажа целиком зависела от брака. Нет, нет, этого не может быть… ни судьба, ни Анжела не могут быть так жестоки к нему! Филип повернулся к дочери со смелостью отчаяния.

— Анжела, ты не должна так поступать после того, как согласилась на это по собственной воле. Подумай, что это означает для меня. Если ты в последний момент откажешься выйти за него замуж, я потеряю поместья Айлворт. Господи, подумать только, что такая огромная собственность зависит от простого девичьего каприза! Разве ты не можешь хоть немного подумать о других, а не только о себе? Неужели ты действительно хочешь пожертвовать надеждами всей моей жизни, отбросить единственную возможность исправить ужасные ошибки прошлого, чтобы удовлетворить свою сентиментальную прихоть? Ради Бога, подумай немного, прежде чем приносить меня в жертву. Ты обещала это сделать!

Никогда прежде Анжела не видела отца в таком сильном возбуждении; он буквально дрожал от волнения. Она посмотрела на него пристально — и с таким презрением, что даже в своем возбуждении он затрепетал перед ней.

— Хорошо… тогда я выполню свое обещание, каким бы ужасным оно ни было для меня, но помните — только потому, что вы просили меня об этом, и теперь вся ответственность за последствия навсегда останется на вас. Вы получите свою землю. Теперь вы удовлетворены?

Смуглое лицо Филипа просияло, на нем вспыхнуло выражение горячей благодарности, но прежде чем он успел ответить дочери, явился клерк и сообщил, что «джентльмен» ждет.