Рассвет 2050 года

– Перед огнём, горящим в очаге, перед крышей, дающей убежище от темноты ночи и грозы, перед едой и питьём, что есть в этом доме, я с радостью приветствую тебя, брат моего брата. – Она торжественно произнесла последние слова, довольная своей превосходной памятью, и улыбнулась Арскейну с не меньшей гордостью.

– Отлично сказано, сестричка. Ты уже настоящая госпожа этого кланового дома…

– Я принимаю твоё приветствие, госпожа Розанна. – Форс был более вежлив, чем когда приветствовал женщину-вождя.

– А теперь, – Арскейн снова помрачнел, – я должен пойти к своему отцу, Форс. Он как раз обходит посты. И если хочешь, подожди нас здесь…

Розанна продолжала держать свои ручонки в его руках, и тут она снова осветилась той же широкой улыбкой, какой одарила своего брата.

– Здесь есть ягоды, брат моего брата, немного сыра, только что испечённая лепёшка…

– Пир!.. – Он улыбнулся ей в ответ.

– Настоящий пир! Ведь Арскейн вернулся. Беси говорила, что он не вернётся, и всё время плакала…

– Плакала? – В этом замечании её высокого брата Форс заметил не только простой интерес. Потом Арскейн покинул их, широкими шагами пройдя между палатками, Розанна кивнула.

– Да, Беси плакала. Но не я, я – то знала, что он вернётся…

– Откуда такая уверенность?

Ручонка притянула его поближе к ко́злам со щитами.

– Арскейн – великий воин. Вот… – розово-коричневый пальчик коснулся края последнего щита в ряду, – …вот этот сделан из шкуры грозовой ящерицы, её Арскейн убил самостоятельно, в одиночку. Даже мой отец был не против, когда Певец племени сложил песню об этом подвиге и спел её во время праздника… хотя он сам же неоднократно говорил, что сына вождя не стоит выделять больше, чем других воинов. Арскейн… он очень силён…

И Форс, вспомнив прошедшие дни, согласился с этим.

– Он сильный и могучий воин, и он совершил другие подвиги, о которых ваш Певец обязательно сложит песни.

– Ты не из нашего народа. Твоя кожа, – она сравнила его руку со своей, – светлая. И твои волосы… цветом они напоминают ожерелье Беси, когда на него падают солнечные лучи. Ты не из темнокожего народа.

Форс покачал головой. Среди этих людей со светло-коричневой кожей и чёрными волосами его более светлая кожа и серебристая шапка волос, наверное, выглядели вдвойне подозрительно.

– Я пришёл из гор… расположенных далеко на востоке… – Он махнул рукой в ту сторону.

– Тогда ты, наверное, из кошачьего народа!

Форс проследил за её указательным пальцем. Наг и Лура сидели вместе на приличном расстоянии от овец и крепких маленьких пони, как им, по всей видимости, и было приказано. Но, уловив приветственную мысль Форса, Лура встала и оставила Нага. Розанна рассмеялась в полном восхищении и обвила ручонками шею кошки, крепко прильнув к ней. В ответ послышалось раскатистое мурлыканье Луры, и шершавый розовый язык лизнул её запястье.

– У всех ли людей твоего народа есть друзья-кошки?

– Не у всех. Дело в том, что кошек самих немного, и они самостоятельно выбирают, с кем им охотиться. Познакомься: это Лура, мой хороший друг и спутник по странствиям. А вон там – Наг, который путешествует с Капитаном Звёздных Людей.

– Я знаю… его зовут Ярл, и у него добрые глаза. Он будет этой ночью разговаривать с моим отцом.

– Добрые глаза. – Форс слегка удивился этому описанию, так отличавшемуся от того, что, как ему казалось, он знал. Впрочем, откуда ей знать, каким кажется Ярл ему мутанту и отверженному племенем.

От рядов костров поднимался дым, смешанный с аппетитным запахом приготовляемой пищи. Форс не мог удержаться, чтобы не втянуть в себя воздух.

– А ты никак проголодался, брат моего брата!

– Быть может… чуть-чуть…

Розанна покраснела.

– Извини. Я снова распустила свой язык и забыла о Трёх Правилах. Поистине, позор мне…

Её пальчики крепко обхватили его руку, и она потащила его под входной полог палатки.

– Садись!

Пятки Форса упёрлись в кучу толстых ковриков, и он покорно согнул свои длинные ноги и сел. Рядом с ним опустилась Лура. Розанна уже успела исчезнуть. Но не успел Форс даже рассмотреть изображения на картинах, висевших на стенах, как Розанна вернулась, неся перед собой широкий металлический таз с водой, от которой поднимался пар и разносился какой-то пряный запах растений. Через её руку было перекинуто полотенце из грубого материала, и она держала его наготове, пока Форс умывался.

Затем появился поднос с ложкой, тарелкой и чашкой, наполненный тем же самым горьким напитком, который он варил в музее по указке Арскейна. Пшеничная каша, сваренная с кусочками мяса, и возбуждающий аппетит напиток утолили его чувство голода.

Наверное, после этого он задремал: когда Форс встал, была ночь, и малиновое пламя костра вместе с тусклым светом лампы боролось с тенями. Его разбудила чья-то рука, прикоснувшись к его лбу. Рядом с ним на коленях стоял Арскейн, и чуть дальше – ещё двое. Форс привстал.

– Что… – Он ещё не пришёл в себя после сна.

– Мой отец хочет поговорить с тобой.