Рассвет

— Это какой-то трюк, — перебил его Бэд. — Такого не бывает. Это все подстроено и я, черт возьми, выясню, что за этим кроется. — Щеки у него пылали, на шее, видневшейся из-под расстегнутого воротничка рубашки, вздулись жилы. — Прийти к нам и до смерти напугать, — он опомнился и заговорил потише. — Я не виню вас, мистер Маккензи. Вы адвокат и с какой бы невероятной надуманной историей ни обращались к вам клиенты, вы все равно должны их выслушать. Но я-то не должен.

— История и вправду невероятная, — спокойно ответил Маккензи, — но она не выдумана. Могу ручаться. Я знаю этих людей, они мои друзья, а не просто клиенты, и они честные люди. Кроме того, само собой разумеется, что я провел собственное подробное расследование. Мы просмотрели архивы, которые после закрытия роддома Барнса были переданы в больницу имени Вильсона, мы расспросили сестру родильного отделения роддома Барнса, которая до сих пор работает в этой больнице. Но она, естественно, ничего не знает. Единственное, что нам удалось установить точно — помимо ребенка той семьи в послеродовом отделении в тот период находился лишь один младенец мужского пола — сын Омера и Лауры Райс.

Бэд тяжело дышал, наклонившись вперед и положив на колени сжатые в кулаки руки. — Хватит, прошу вас. Достаточно, мистер Маккензи, — он все еще сдерживался и говорил спокойно, хотя было видно, что это дается ему с большим трудом. Лаура заговорила очень тихо:

— Нет, Бэд, не хватит. Мы должны выслушать все до конца. У нас нет выбора, — и она сжала подлокотник дивана, словно желая укрепить себя.

— Месяцев пять назад, — начал Маккензи, — у сына этих людей Питера, который, надо сказать, был болен с самого рождения, наступил кризис. За прошедшие годы они перебывали во всех крупнейших медицинских центрах страны — в Балтиморе, Нью-Йорке, Атланте. В больнице, куда его положили в последний раз, решили провести генетическое исследование, для которого потребовался всесторонний анализ крови родителей — ДНК и все такое. Тогда-то и выяснилось, что Питер никак не мог быть их сыном.

— А разве в лабораториях не делают ошибок? — От самоконтроля Бэда не осталось и следа. — Какой-то ничтожный лаборантик пришел к выводу, что это не их ребенок. А эти люди и сами порядочные ничтожества. И вот они начинают разнюхивать, а где же их сын и кто он, и решают, что мой мальчик и есть их сын. Ну нет. Они, что, за дурака меня принимают?

— Я знаю, это похоже на загадочную детективную историю, но… — начал Маккензи, но Бэд опять перебил его:

— Лишь отчасти. Том мой сын, и тут нет никакой загадки. Все. Точка.

Несколько минут все молчали. Лаура вытерла вспотевший лоб и руки и, скомкав в руке носовой платок, ждала, что будет дальше.

— Здесь у меня кое-какие документы и выписки, — мягко проговорил Маккензи, — хотите взглянуть?

— Нет. Не буду я все это читать, чтобы вы не подумали, будто я придаю всему этому вздору хоть какое-то значение, — выкрикнул Бэд.

Маккензи попробовал другой подход и обратился к Лауре:

— Вам же самим станет спокойнее, если вы как можно больше обо всем узнаете.

— Мы и так спокойны, — ответил за Лауру Бэд. — Абсолютно спокойны.

— Я бы на вашем месте не был. В то время, когда ваш сын и тот другой мальчик находились в роддоме, там было всего пять новорожденных и три из них — девочки.

— А теперь послушайте, что я вам скажу, — решительно изрек Бэд. — В роддоме в тот период наверняка находились и другие новорожденные, в том числе и мальчики. Какого-нибудь младенца могли случайно принести в послеродовое отделение из отделения патологии. Разве можно утверждать, что их сына перепутали именно со вторым малышом в послеродовом отделении, которым, по случайному стечению обстоятельств, оказался наш ребенок? Это противоречит здравому смыслу.

— Едва ли можно всерьез принимать в расчет возможность, которую вы обрисовали, мистер Райс, хотя исключать ее полностью тоже нельзя, — Маккензи помолчал. — Вот почему мы должны все проверить, все предусмотреть. Мои клиенты уверены, что подмена могла произойти только в родильном доме. Как только малыш оказался дома, его ни на минуту не оставляли без присмотра.

— Еще одна выдумка, — сказал Бэд.

— Ну, это легко проверить. Для этого требуется лишь сделать анализ крови вам обоим и вашему сыну.

— Анализ крови! — взорвался Бэд. — Да будь я проклят, если мы согласимся. Это неконституционно, это вмешательство в нашу личную жизнь.

— Нет, — возразил Маккензи. — Я могу получить судебное постановление, мистер Райс, но я предпочел бы этого не делать.

У Лауры подступила тошнота к горлу. Если бы Бэд попросил его уйти, если бы она могла лечь и собраться с мыслями.

— Но какого черта они не подадут в суд на роддом? — потребовал Бэд. — И не оставят в покое других людей?

— Как я вам сказал, роддом прекратил свое существование. Да и в любом случае эта семья никому не хочет причинять неприятностей. Их единственное желание — узнать, что стало с ребенком.