Рассвет костяной волшебницы

Сабина с Казом пришли проводить нас, но она присела на скамейку рядом с тщедушным на вид моряком. Я не слышу, о чем они говорят, из-за криков собравшихся пассажиров и нескольких торговцев, наблюдающих за погрузкой последних бочек на корабль. Но судя по серьезному выражению на лице Сабины и тому, как ее ладонь лежит на руке моряка, можно понять, что сейчас происходит. Хотя сам моряк вряд ли об этом догадывается. Она исцеляет его. Наполняет его Светом.

Последние несколько дней Сабина уже несколько раз проделывала это во время таких вот простых бесед. А у ее пациентов даже мысли не возникает, что красивая и добрая девушка, выслушивающая их горести, – Костяная волшебница из старых гэльских сказок. Но ей бы и самой этого не хотелось. Сабина просто радуется тому, что с каждым новым днем после встречи с ней они чувствуют себя лучше. И я тому прямое доказательство. Она восстановила мой Свет. И Свет Каза. А еще залечила мои сломанные ребра, его рану от меча Годарта, ушиб на голове Бастьена и множество других травм, полученных нами в новолуние. Ей даже удалось исцелить дядю Бердин, уже готовившегося встретить смерть. Отчего та проплакала от счастья весь день.

Каз оставляет Сабину с моряком наедине и неторопливо подходит к нам с Бастьеном. Сегодня король выбрал неприметную одежду и натянул шерстяную шапку, чтобы скрыть волосы. И пока его никто не узнал.

Он передает Бастьену мешок из грубой ткани, из которого торчат два багета. Благодаря костям благодати мой нюх улавливает запах соленого мяса и твердого сыра.

– Немного еды в дорогу.

Бастьен забирает мешок, но явно не ожидает, что он настолько тяжел, поэтому его рука падает вниз. Нахмурившись, он заглядывает внутрь. И я, подстегиваемая любопытством, присоединяюсь к нему. На дне мешка лежит внушительная куча монет.

– Каз, это уже слишком. – Бастьен качает головой. – Ты уже и так оплатил наш проезд.

– Считай это расплатой за то, что я запер тебя в темнице.

– Думаю, мы уже давно рассчитались за это, ведь ты тоже успел посидеть на цепи.

– Ну, тогда считай это подарком от друга, который поможет тебе начать честную жизнь.

Бастьен усмехается:

– А я уж собирался всем рассказать, что ограбил короля.

Каз пожимает плечами:

– Рассказывай, если это поможет твоей репутации. Никогда нельзя знать наверняка, что вас ждет. Вдруг на ваш корабль нападут пираты.

Бастьен усмехается и слегка встряхивает мешок, в котором начинают звенеть монеты.

– Спасибо, Каз.

Сабина подходит к нам и отводит Бастьена в сторону, чтобы попрощаться с ним. А мы с Казом неловко переминаемся с ноги на ногу, смотря друг на друга.

– Так… – Я прочищаю горло. – Мы все еще друзья, верно?

Я прекрасно осознаю, что наши души больше не связаны. Но мне не хочется, чтобы он думал, что его проявления нежности не трогали меня. Или что я наплевательски относилась к его чувствам.

– Конечно, – с улыбкой отвечает он. – Мы же не враги, так что должны быть друзьями. А разве может быть по-другому после взаимных похищений, создания и разрыва связи душ и остальных смертельных приключений.

У меня вырывается тихий смешок.

– Верно. – Я бросаю взгляд на Сабину, а затем прикусываю губу. – Ты же знаешь, я никогда не встречалась с твоей матерью, Каз, – говорю я, вспомнив, как он описывал, почему его так тянуло ко мне, даже когда песня сирен закончилась. – И мне трудно сказать, насколько я на нее похожа. Но точно знаю, что в мире нет никого лучше Сабины. Так что, если я хоть немного похожу на твою мать, поверь, она считала бы так же. И так же сильно радовалась бы за тебя.

В его улыбке появляется нежность, и он на мгновение опускает взгляд на свои ноги.

– Спасибо, – кивнув, шепчет он.

Сабина подходит ко мне и шмыгает носом:

– Пообещай, что мы прощаемся не навсегда.

Я беру ее руки в свои:

– Обещаю. Я вернусь и расскажу тебе о других Леуррессах. А им поведаю обо всем, чего добилась наша famille, чтобы они последовали нашему примеру.

Мне хочется, чтобы и другие Леуррессы знали, что могут жить, не принося кровавые жертвы.

Мы с Сабиной стискиваем друг друга в объятиях. Я крепко прижимаю ее к себе, и от прилива чувств у меня начинает щипать глаза.

– Спасибо, что ты моя лучшая подруга… и лучшая сестра, о которой только можно мечтать.

Она тихо всхлипывает:

– Я люблю тебя, Аилесса.

– Я тоже тебя люблю.

С корабля призывают последних пассажиров подняться на борт. Я делаю глубокий вдох и, отступив от Сабины, вытираю нос.

– Готов? – спрашиваю я Бастьена.

Он уже перекинул наши сумки через плечо, но продолжает смотреть на заполненные людьми доки.

– Марсель обещал прийти… а, вот и он.

Я не ощущаю его приближения шестым чувством, потому что от большого количества народа у меня мурашки бегают по всему телу. Но вскоре я замечаю копну растрепанных волос, обладатель которой неторопливо шагает к нам. Марсель не спешит, несмотря на суматоху, охватившую всех в гавани. Он замечает нас и, усмехнувшись, машет нам чем-то похожим на свиток пергамента.

– Я кое-что вам принес, – говорит он, когда мы дожидаемся его у трапа. – Я переписал ее из «Баллад Старой Галлы».

Бастьен ухмыляется: