Рассвет Полночи. Херсонида

Песнь третья 89 На неприступных высотах Живут в расселинах глубоких; Глава их гибка, полосата, С острочешуйчатою кожей Весьма, - весьма не часто здесь Выглядывает из норы И выставляет пестру спину Иль шахматное, пего чрево. Ужли страшишься желтшейных Иль светлосерых ты ужей, Иль желточревных длинных змей, Или мохнатых пауков, Или червей сороконожных, Иль тех железоцветных жуков, Что ослепляют иногда На несколько дней взор пришельца Своею жидкостию острой, Разлитой по воздушной зыби? - Не бойся, милая, - не бойся! Они вредить тебе не смеют, Напасть безвинно не умеют; Они все кроются в ущелья. - Твои прекрасны ноги могут Ступать спокойно по цветам И по зеленым тем долинам, Где труд прилежный обещает Весь истощить богатства рог. - Ах! милая! - твоим бы взором Искусства муз и рук дела, Которы здесь еще немеют, Могли конечно оживиться. Иноплеменник! - путник! - зритель! - Направь сюда стопы и зри! - Се три подобия Темпийски, Где самовластная природа

90 Херсонида Умела щедро расселить Все Малой Азии красы Под твердью благорастворенной. - Они, от Форуса начав, До долов Коза и Отуза Вдоль брега южного лежат Перед утесами полкругом. О вы, российски аргонавты\ Когда сечете черну бездну, Ужли не будет любопытства Простерти взор с страны пучины И обозреть сей южный брег, Исполненный чудес прелестных, Который в пышности предстанет? - Здесь вы дышать уже начнете Азийским воздухом отменным; Здесь Анатолия другая, Иль Мала Азия цветуща Возникнет вдруг пред вашим оком С прекрасным, теплоносоным небом, С журчанием Меандров мелких, С картинными меж гор лугами, С висящими лесами в тверди, Со златоплодными садами, С игрой природных водометов. Тогда - как Водолей находит Замерзши иногда струи, Или тогда - как станут Рыбы1 Под сводом ледовитым плавать, - Здесь леторасли, посмеваясь Времен прещеньям своенравным, Под словами Водолей и Рыбы здесь разумеются знаки месяцов, генваря и февраля.

Песнь третья 91 Зимою образуют лето; Здесь бела буквица целебна, Весенние шафраны нежны С отвагой юности живой На косогорах возникают, И дубы мужественны в бурях 540 В седое зеленеют время И твердостью своей гордятся, Чела зимы не устрашаясь. Там лавр вечнозеленый, стройный Бессмертной славе подражает Владык российских несравненных; Здесь мироносная олива, Смоковница, гранатно древо, Каркас восточный1 и курьма2, Остатки древних садоводцев, 55^ Влекут взор, вкус и обонянье; Там манноносная ясень, Шалфее-лиственный ладонник, Сумах3, душистый скипидарник; Здесь нард4 и скаммонея вкупе Готовят сокровенны пользы; Там Малой Азии пришельцы, Древа слабительны5, пузырны6, А здесь древа клубничны тучны7, Что в высотах приморских скал, 560 Храня свои листы зелены 1 Celtis orientalis. 2 Diospiros Lotus. 3 To же, что кожевенное дерево. 4 Valeriana Nardus. 5 Emerus. 6 Colutea. 7 Arbutus andrachne.

92 Херсонида И рдяною корой гордясь, В очах селян всегда смягчают Угрюмое чело зимы, - Все, все сии древа изящны Открыто всюду возрастают. - Орешники благоуханны, Кизил, черешня, вишня, слива Обычны рощи составляют В приморских усыренных долах, А каперсов кусты обильны Без сеющей руки растут В природных парниках близ моря. Садовы, дики винограды Наперерыв то вьются в верх По возвышенным древесам, То опускаются на низ, То вновь подъемлются, цепляясь, И с бековиною цветущей1 Самоохотно устрояют Качающись беседки неки Или цветущи плетеницы; Но хитрая рука искусства Ни мало неприсущна здесь. С страны единой вид прекрасный И вкупе грозный и ужасный Теряющихся в тверди гор И треснувших огромных скал; С другой же тучны вертограды, Естественные водометы И многошумны водопады, Повсюду прыгающие быстро Сребристыми дугами с облак, А там - необозрима даль 1 Vitalba.

Песнь третья 93 Бурелюбивого Эвксина Изобразуют толь живые И толь пленительны картины, Каких ни хитрый пейзажист, Ни острый сам перспективист, Ниже воображенья сила Во всем жару своем парнасском Не в силах с живостью объять Иль смелой кистью начертать; Тут быть, - тут зреть, - тут ощущать Со всеми чувствиями должно. Простая жизнь нагорных скифов Добросердечных, неразвратных, Живущих в райских сих долинах - Их хижины землей покрыты, Полу-иссеченные в камне По горным безопасным скатам, Почти невидимы за чащей Древес окружных многолистных, - Стада их козлищ и овец, Рассеянны в хребтах безмолвных, И слышимый лишь звук свирели Между пасомых стад под тенью, - Все, все изображает здесь Златое время естества, Какое некогда бывало В Фессалии, - в Темпийских долах; Все здесь вливает в грудь любовь К простой пустыне, к сельской жизни. Ты, - бич племен, ужасна брань, Что столько исказила мир! - Ты, ухищренное коварство! Ты, роскошь, праздность - мать пороков, Одноутробных чад своих,