Рассвет Полночи. Херсонида

Песнь третья 79 И вертограды охраняли, Как бы на страже великаны. Сколь многие из сих раин По сгибистым чертам пути Еще издалека не редко Выглядывали на меня Из-за хребтов косых камнистых? Подобну видел я долину При берегах студеной Качи. - Ночь хладна и тиха была. - Одни бессонливые сычи В тополовых густых тенях Там жалобно перекликались До самых утренних минут. Какая сладостна дремота Под сей высокою раиной, Что осеняла жалки, страшны Развалины мурзы жилища? - Час утренний рассыпал розы; Станицы птиц к востоку мчались; Я пробуждаюсь, - окрест вижу Орешник, утром озаренный, Над коим всё еще стоит Зеленый страж, задумчив, горд, Сей величавый столп раинный. - Так здесь роскошствует природа. Но при Белъбеке тихо-шумном, Что меж холмами извивался, Еще пред изумленным взором Долина длинна и прекрасна Открылася навстречу мне. - Там от одной страны холмы, Покрытые нагбенным лесом, А от другой все обнаженны Представились моим очам. Какие долу дремлют чащи?

80 Херсонида То темны вязы, то гробины, То ильмы, то тенисты клены. Меж ними тополы гордятся Своим прямым сребристым станом. На лоснящихся их листах Сребро дрожаще отливает При солнце каждую минуту. - Там плющ, иль дикий виноград, Ревнуя их густому злаку, По ветвям крадясь святотатски, Их жизнь и кровь их задушает, Жизнь благодетелей своих, И сам тщеславно простирает Свой некий своенравный злак. - Садоводители! - вы спите; Почто сначала вы не тщитесь Изгнать из злачного гражданства Сих вредных, хищных, странных членов, Сих своевольных повителей? - Они, объемля чресла древ, Их тонки жилы подавляют И самый дух их умерщвляют. Стесненны древеса, повесив Подобо-длинны ветви ниц, От облежания томятся; Однак еще спускают свой Навес зеленый над путем, Еще с усердием радеют Прикрыть своей густотенистой, Своею благотворной дланью Пришельцево чело от зноя. Но в сих местах, - в сих землелогах, Где дикая природа спеет, Красуется жезл Вакхов в силе. Я зрел, - так, - я повсюду зрел

Песнь третья 81 Роскошны жертвенники Вакха, А паче на брегах сих токов; Я зрел плоды его душисты, Каких Шампания надменна Не в силах лучше произвесть. Везде встречались олтари Сего румяна божества, Доколь рукав, что в Ахтиаре, Пресек своею глубиною Ряд теней Елисейских сих, А с ними - Вакховы плоды, Растущи при потоках сих. Но здесь, в долине Афинейской Они всегда под светлым кровом Лучей отвесных пред полуднем, Из недр песчаных выходя, Между широкими листами Лелеясь, не боясь полнощи, Качают полносочны грозды. - Прохладны, животворны росы Воспитывают, совершают, А солнца смешенны лучи Благим наитием своим Багрец приготовляют в соках И кравчему в разборе вкус. Вы, розоперые дрозды И темноцветные скворцы, Здесь превитающи в тенях! Стремитеся отселе вдаль! Здесь лакомство вам стоит жизни; Ни милый цвет, ни мило пенье Не защитит дней ваших кратких; Летите в горные леса От сих стрегомых вертоградов! 210 220

82 Херсонида Пускай осенняя свирель Дождется радостных часов, Как под созвездием Весов Исполненных златым плодом Возвысит в песнях цвет багровый Созревших гроздов винограда! Что слышу? - грудь моя дрогнула; Я слышу треск в лесу раин. - Как ярко выстрел сей раздался! Знать, бедной птицы кровь лиется!.. Почто ты, страшный гул, твердишь Сии смертельные разы И тщишься повтореньем треска Меня уверить о убийстве? - Ты возмущаешь глас камены; Она клянет звероподобну Бесчеловечность человека... Когда светообразна Дева1 С крутым полетом знойных дней Успеет года труд сокрыть; Весы на равных чашах взвесят В одной снопы, в другой туман; А поздо-цвет2 меж бледным злаком, Тюльпаном выходя, предскажет Грядущу пасмурную осень, - Тогда, возлюбленный Филипс3, Певец британския Помоны, Живописующий природу В ея прелестной простоте! - Знак зодиака, показывающий август месяц. Colchique; Colchicum Autumnale. Английский стихотворец.

Песнь третья 83 О! - если бы я мог играть В свирель приморску толь же нежно, Как ты певал в своих садах! О! если бы! - но глас мой слаб, А ты, - а ты всегда велик; Тогда учи осенним песням Меж тем как пухлый сын Семелин1, Плющем власистым увенчанный, Со мной омоет рдяну голень В широкой савроматской кади, Червленым соком обагренной, Куда роскошна осень сыплет Из кошниц полносочны грозды! - Но если дух живый возникнет Из искрометных струй вина, Тогда как кравчий подносить Начнет из рук своих багровых Сосуды, полны крови Вакха, И в тихом вечеру осеннем Веселья круговая чаша Ходить попеременно будет Вкруг сельского стола простого, В крови проснется спящий пламень И будет тонко пресмыкаться По нежным мозговым волокнам, То, Вакх, не мни, чтоб я забыл, Тебе всесожигая жертву, Принесть другую тихим нимфам\2 Ты пламенен, а нимфы хладны; Две жертвы, вкупе растворенны, Не помрачат душевных чувств; Тогда пускай лесные силы То же, что Вакх. Под именем нимф здесь действительно разумеется вода.