Рассвет Полночи. Херсонида

180 Херсонида То жизнь дана лишь на мученье, То вечно должно быть несчастну; Увы! - дерзну ль сказать теперь? - Нет блага в небе, - нет Тебя!.. Но если Ты любовь всевечна И Ты одеян в кроткий свет, То Ты еси, - и я - блажен. О Боже! - Ты единый знаешь Небес движенье, - древ паденье; И хоть малейший некий червь Падет со шелковичной ветви, То Ты, меж песней Серафимов Его низлет печальный слыша, Спасаешь на всемощных крыльях; Тогда сему дивится Ангел И цепенеет самый ад; О Боже мой! - не загради Твоих всеслышащих ушес Пред тем, - который без Тебя Падет в отчаянье ужасно! - Ах! - подкрепи меня, Всесильный, И примири мой дух с Собой, И, из ничтожности изринув, Мне возврати крыле бессмертны! Ты, мравий, под стопой ползущий! Почто бежишь от рук моих? - Творец мой тот же, что и твой; Природа вызывает в твердь И для меня, и для тебя Едино розовое утро; Ползи по длани сей спокойно! Я стану созерцать тебя И мыслить, - нет ли внутрь тебя Какого поученья мне Или подобия со мной; 1270 1280

Песнь пятая 181 И ты - увы! и ты, мой друг, Состареешься, мне подобно; Получишь крылошки, - но бренны; А я бессмертия крыле; Не так ли? - но я сам собою Доволен быти не могу, Что позже я тебя, мой друг, Созрею к вечной, страшной жатве. - Ты должен постыдить меня И укрепить во мне надежду. Ах! - как предстану я туда? - Явися предо мною, - время Прекраснейшее в целой жизни! - Явися, юность! - ах! Создатель! Я громко изреку сие; Пусть слышат Ангелы Твои! - Достоит ли раскаяваться О юных днях моих прошедших? Ты управлял тогда стопами, Скользящими в долине мира; Прости мне, Отче дней моих, Когда не все шаги стремились На пользу сердца моего! - Ты благ, - я смерти жду спокойно; Но столько живши - заблуждать! - Где, мравий! ты, что пресмыкался По сей сухой моей руке! - Где ты, бессмертия учитель! Ты паки скрылся в неизвестность, В свою блаженну неизвестность. Се одр! - Се сад, где прах наш тлеет, Где кровь запекшаяся зреет, Где семя плоти к славе спеет, Да к жатве вечности возникнет! -

182 Херсонида Тут буду я лежать дотоле, Доколь вертится мир, - потом, Потом проснуся в новом мире, Что не вертится никогда; Кто ж? - кто меня туда проводит? Солнцеобразна дщерь Сиона! - Броня и щит от молний Божьих! Полдневно истинно светило! О кротка, благодатна Вера, Которая одна в то время, Как все истлеет, - твердь совьется, Растопятся миры горящи, Или, отвсюду приходя, Они низринутся все в чашу Спущенных от небес весов, Взгремят и звон произведут, Сребру подобящийся звон, Провозвещающий суд Божий, Одна ты в ризе боготканной, Одна ногой попрешь своей Луны дымящуюся персть И прах курящийся Урана, Сатурна, Марса и Венеры\ Будь спутницей моей туда, Туда, - в ту дверь безвестной бездны, Котору сильна смерть отворит!» Так размышлял тогда пустынник, Бальзам отрады ощутив; Но он не долго после жил. - Сарматский некий злый пастух, - Увы! - совет лишь раздражил И был ценою живота, - Пастух сразил его копьем; Страдалец воздохнул - и лег. 1340 1350

Песнь пятая 183 Вот плод насилия сарматов\ А таковых - исчислить невозможно, Вот что причиной сих гробов И сих пустынных мудрецов! Да возвеличится вовек Престол великий полунощи! - Коликократно он смирял Сих хищных и продерзких тигров, Которые, из мрачных лыв В стадах суровых исторгаясь, Ристали по градам, - вертепам И похищали тьму добыч; Добычи ж - безоружны зайцы; Корысть их - были смирны агнцы; Они не стригли их руна; Но целу кожу отторгая, Их плоть дрожащу поядали И тем их пажить оскверняли. - Так зубы зверски здесь терзали И обесчадили весь остров. - Как сын Агари, в честь полнощи Я не сказал бы ничего; Но благородна власть ея Всегда возмет над югом право. - Коликократно Белый Царь Прощал сии толпы продерзки, И исторгал из тесных уз Зависимости раболепной, И даровал им вольность? - что ж? Неблагодарность и раздор Еще стигийскую главу Из праха к тверди поднимали; А крамола еще таилась Во мрачности густой плевы. - Расторгнуть, - надлежит расторгнуть

184 Херсонида Сию столь стропотну плеву, Чтоб крамола не разродилась. - Се горька казнь во всеоружий От дальних северных пределов На бурных шествует стопах. - Почтенный старец, Долгоруков, Под тению знамен священных Покрыв свои седины шлемом, Карает буйные сердца: 1410 Он старческу свою десницу Воздвигнул, как десницу смерти; Тут мнилося, что сами звезды, Спустясь в горящих колесницах На помощь орлосердым россам, Шли в жаркий бой противу тавров; Тогда мечи молниевидны По выям бегали упорным, Свистали, гнулись, секли, рдились; Снопами выи с плеч катились. 1420 jyT с ревом падал скифский Марс; Железны зубы псов его От громов росских сокрушались, А пламенных коней копыта На Праге смертном притуплялись. - Но то начало только было. - Любимец счастья несравненный1, Гремящей славы редкий сын Все то с успехом совершает. - Его блистающая мышца !430 jje ино что как медЯН щит. - Направя молнию меча, Он бури грозны отвращает, Крамольников уничижает, И полуостров осеняет 1 Покойный кн(язь) Потемкин.