Рассвет Полночи. Херсонида

Поэзия С.С. Боброва 435 изложен весь цикл священной истории (сознательность работы над этой темой подтверждается порядком публикации стихотворений в журнале16). В религиозно-философском отношении на этих стихотворениях лежит печать масонских воззрений (несмотря на элементы полемики с ними), в поэтическом - Бобров ориентируется на Юнга. При этом показательно, что уже с первых своих шагов на литературном поприще Бобров обнаруживает приверженность к исторической и религиозно-философской тематике, а также склонность к масштабным эпическим замыслам, которая сполна даст себя знать впоследствии. К этому циклу примыкает стихотворение «Действие и слава зиждущего духа», появившееся в «Собеседнике любителей российского слова»17. Здесь речь идет о действии Промысла в истории России, и решается эта тема в оптимистическом ключе гражданских од М.В. Ломоносова: «зиждущий дух» возводит города, осушает болота, спасает «правления корабль славянов бранный», давая ему «кормило» - «варяжских витязей», действует в святом князе Владимире, Иоанне IV, Петре I и, наконец, в Екатерине II. Неустроенная, непросвещенная страна возрастает, крепнет и просвещается: «Блаженна та страна, где есть творящий дух». Однако просветительскому оптимизму по поводу будущего России сопутствуют - в написанных тогда же стихотворениях - мрачные юнгианские раздумия о судьбах мира и поврежденности 16 Речь идет именно о первых редакциях этих стихотворений. В «Рассвете полночи» они значительно изменены и включены в иные связи: № 100 и 101 о творении и кончине мира открывают третью часть собрания; № 105 («Осень» 1-й ред., переименованная «Осенние мысли о четырех возрастах») соотнесена с предшествующими «Весенними мыслями при повороте солнца» (№ 104), причем усилено дидактическое начало; № 108 («Любовь» 1-й ред., переименованная в «Царство всеобщей любви») замыкает весь ряд религиозно-философских стихотворений в третьей части «Рассвета полночи». 17 Собеседник любителей российского слова. 1784. Ч. 12. С. 3-7 (2-я ред. № 36).

436 В Л. Коровин человеческой природы, более характерные для раннего творчества Боброва (позднее он будет сталкивать эти разнонаправленные, «ломоносовские» и «юнгианские» эмоции в пределах одного текста, добиваясь особого эффекта, - см., например, «Столетнюю песнь», № 1, и мн.др.). Первые пять стихотворений Боброва, отмеченные ярким своеобразием стиля, положили, казалось бы, удачное начало его литературной карьере. Одно из них открывало предновогодний номер «Собеседника любителей российского слова», к изданию которого была причастна сама императрица, а это был знак признания поэта за пределами кружка «мартинистов». Он имел все основания рассчитывать на успех в столице. По окончании университета Бобров еще некоторое время сотрудничал в журнале «Детское чтение для сердца и разума»18, который редактировали Н.М. Карамзин и А.А. Петров; по.поручению Новикова исправил «с английского подлинника» сделанный прежде с французского языка перевод романа Э.-М. Рэмзи «Путешествия Кира» («Travels of Cyrus...», 1727)19; и уже в первой половине 1786 г. перебрался в Петербург. Здесь поначалу Бобров сотрудничал в качестве переводчика в журналах «Новый Санктпетербургский вестник» и «Зеркало света» (самый объемный его труд в это время - перевод «Диалогов мертвых» Дж.Литтлтона («Dialogues of 18 По свидетельству Невзорова, Бобров в «Детском чтении» печатал «маленькие пиесы прозою и стихами» {Невзоров 1810. С. 127). Вероятно, имеются в виду переводы. Какие именно материалы в журнале принадлежат Боброву, не установлено. 19 Новая Киропедия, или Путешествия Кировы с приложенными разговорами о богословии и баснотворстве древних, сочиненные г-ном Рамзеем, с французского на российский язык перевел Авраам Волков. Изд. 2-е, исправленное с английского подлинника. Ч. 1-2. М., 1785. В 1786 г. роман был внесен архиепископом Платоном (Лев- шиным) в список «сумнительных» книг и изъят из московских книжных лавок вместе с некоторыми другими изданиями Новикова (см.: Лонгинов М.Н. Новиков и московские мартинисты. М, 1867. С. 36).