Рассвет тьмы (СИ)

— Чистой воды конспирация, Эшли. Чтобы не выдавать осведомителя. У нас есть подставная личность, через которую мы общаемся с ним. Все сообщения и письма идут сначала по адресу, который ты нашла на конверте, а после адресат доставляет почту по истинному месту назначения.

— То есть, третье лицо, являющееся связующим звеном? — переспросила я, отстраняясь. В голове уже строилась вереница догадок, росла новая теория смерти Саммер, а Лукас видел в моих глазах то, что хотел видеть. Тепло и любовь.

Чмокнув меня в лоб, он пробормотал что-то нечленораздельное, но я расценила ответ, как положительный. И меня понесло дальше на волнах мыслей:

— Значит, бэлморту весточки от заказчиков доставляет некое лицо, являющееся посредником, но, в то же время, остающееся вне подозрений….

— Эшли….

— …тот, кто может свободно общаться и с теми, и с другими, не вызывая сомнений. И ему совсем не обязательно самому ходить к ним, — я продолжала вдохновенно вещать, пока Лукас мягко увлекал меня к дивану, поддакивая только для моего удовлетворения, — они могут ходить к нему! Таким образом, посредником может быть продавец в магазине или аптекарь, или….

Лукас не позволил договорить — накрыл губы поцелуем, становящимся горячее и требовательнее с каждой секундой. И целовал до тех пор, пока я не перестала сопротивляться и не оставила попытки продолжить размышления вслух. Поддавшись слабости и его приятному напору, я замолкла и отдалась поцелую, хотя по инерции какое-то время продолжала размышлять. А что, если Саммер была…. Нет, не сейчас.

Когда мы сели ужинать, предварительно вместе накрыв на стол, Лукас разлил шампанское по бокалам и принялся за разделывание мяса.

— Нельзя было оставлять духовой шкаф на автоматическом режиме, — с ноткой разочарования в голосе, усмехнулся он, отрезая кусок, — но всегда хочется сделать, как лучше….

Когда Лукас опустил в тарелку передо мной кусочек мяса, взгляд невольно упал на него, и к горлу подкатил кисло-сладкий ком. Меня вновь тошнило, а комната вновь неистово кружилась. Я даже успела заметить, что против часовой стрелки. Приложив ладонь ко рту, я громко сглотнула и так же громко втянула воздух ртом. Вкус гари застрял на корне языка, ее запах впитался в одежду и волосы, а черная корочка на обгорелом боку запеченной телячьей вырезки довершила картину. Тихо застонав, я отвернулась и припала щекой к спинке дивана. Вцепилась пальцами в подлокотник, судорожно хватая воздух ртом. Постепенно тошнота прошла, сердце стало биться спокойнее и размереннее, а Лукас застыл с ножом в руках. С озадаченным видом он медленно положил прибор на стол.

— Я все испортил, — вздохнув, произнес он, откинувшись на спинку дивана. Подложив руки под голову, он смотрел невидящим взглядом в потолок, а на губах играла печальная улыбка. — Наверно, я и плита никогда не найдем общий язык.

Мне стало стыдно и неловко, ведь, если быть честной, это я все испортила, а не Лукас. Шикнув мысленно на внутренний голос, призывающий срочно исправить положение, я смущенно зажмурилась. Глубоко вдохнула и повернулась к Лукасу. Придвинувшись, я приподнялась на колени и поцеловала его. Успел мелькнуть недоуменный взгляд Лукаса, а через мгновение его руки ласково скользили по моей спине, задевая пальцами вырез на платье, которое держалось на одном честном слове. Целуя настойчивее и глубже, я расстегнула пуговицу на его рубашке, затем вторую, третью…. Пусть ужин безнадежно испорчен — в чем постарались мы оба — вечер еще можно было спасти.

Глава 23

Я снова видела себя глазами Линетт. Во время нашей беседы я внезапно ощутила невыносимую горечь. Минула еще секунда, и лицо наставницы потускнело, а улыбка растаяла. Краски вокруг нас поблекли, стекли по бледным стенам. Линетт опустила взгляд, и я непроизвольно посмотрела ей через плечо. Там, позади, во мраке соткался мужской силуэт, а еще через мгновение размытое лицо приобрело слабые очертания. Разрез глаз, нос, темные волосы, но не более…. Словно набросок простым карандашом. Опустив руки, мужчина смотрел в спину Линетт. В его виде ощущалась боль и раскаяние, но он не хотел раскрывать ей свои чувства. Мне казалось знакомым его лицо, как и тепло, навеянное образом, похожее на волнующееся море. Вибрирующая магия, заполнившая каждую частичку души, будто мы — одно целое. Я все так же не могла смотреть ему в глаза, будто он причинил страдания, а когда Линетт подняла голову — он сжал руки в кулаки. Волна холода, и мужчина резко развернулся, полы распахнутого пальто взмыли вверх. Я почувствовала порыв воздуха, с которым они опустились. Его магия еще трепетала на коже, а мужчины в комнате уже не было. Посмотрев на меня, Линетт вновь улыбнулась. Я помню этот момент, помню, как мы сидели, держась за руки, но силуэт в черном пальто не являлся моим воспоминанием.

— Ты уже знаешь, — как сквозь вату доносится ее голос. — Осталось вспомнить.