Рассвет в моем сердце

«Все в порядке. Но есть дилемма. Моя жизнь на пути к тому, чтобы измениться к лучшему, но я боюсь… боюсь перемен. Что мне делать?»

Ответ пришел через минуту:

«Не бояться. Ты достойна лучшего, помни это. А еще ты всегда можешь послать к чертям свою новую жизнь и начать другую новую жизнь. Если красавчик-без-имени тебя обидит, будет иметь дело со мной!»

Ха-ха-ха! Ну Ваня! Всегда знает, какие слова подобрать. У меня две подруги, а я выбрала поговорить о личной жизни с другом детства. Не знаю, расскажу ли Насте и Карине про Костю. И вовсе не потому, что не доверяю им, просто не хотелось видеть плохо скрытое разочарование на их лицах, когда мы с Костей выполним свои части сделки и навсегда разойдемся. «О, бедная Яна опять осталась одна». Подруги слишком сильно любили все романтизировать, даже там, где понятие «романтика» совсем неуместно.

Ваня же всегда был на моей стороне. Я вновь поблагодарила судьбу за хорошего друга и пожурила себя за то, что, вернувшись, закрылась и от него.

«Спасибо, Солнцев. Терпишь меня, дурочку. Кстати, вот номер Насти. Она любит настойчивых парней».

Следующим сообщением я скинула номер, не испытывая никаких угрызений совести. Побуду феей-крестной и, уверена, скоро погуляю на их свадьбе.

В ответ получила эмоциональное голосовое: Ваня охарактеризовал свои вопли «победными криками самца». Я расхохоталась и встала с кровати. Все-таки попробую! Рискну изменить свою жизнь. Ведь ничего не теряю, а могу сделать доброе дело: Константин Коэн снова начнет рисовать. Такая радость для мира искусства!

После душа я выпила кофе, накрасилась и озадаченно осмотрела свой гардероб. «Оденься завтра удобно», – попросил Костя.

Легко сказать, а мне гадай, как выглядит мир Константина Коэна и что в его понимании «удобно».

Дальнейшие действия напоминали кадры из комедийного фильма: героиня примеряла и откидывала кофты, футболки, джинсы, платья, крутилась перед зеркалом и недовольно морщила нос. Откуда у меня столько вещей? Я давно жила по распорядку «офис – дом», предпочитая деловой стиль, а в редкие попытки подруг вытащить меня в люди надевала бесформенные свитера и джинсы.

Я заглянула вглубь шкафа: там пылились вещи, которые я несколько лет не надевала. Мне самой сложно поверить, но пару лет назад у меня стоял диагноз «шопоголик в тяжелой стадии». Поставил диагноз, конечно же, Ваня.

Но после приезда из Лондона мне не хотелось быть заметной. Яркая, открытая, брендовая одежда отправилась в благотворительные фонды, в секонд-хенды и на полки подруг, уступив место деловым костюмам, мешковатым кофтам, строгим брюкам. Из клубов и баров я сменила курс на университет: окончила последний курс. И вовсе не из-за любви к учебе – мне нужна была максимальная нагрузка, чтобы не оставалось времени ни на что другое, особенно на болезненные воспоминания. А после окончания учебы Ваня устроил меня в рекламную фирму. Я боялась вновь остаться без средств и много работала. Но вскоре заметила, что и тратить-то не на что, поэтому деньги копились на личном счете. Загруженность по максимуму, отсутствие романтики и путешествий… Стабильность. А радость? Никакой. Все, как я планировала. И вдруг… на мосту знакомство с Константином. Безрассудным амбициозным художником.

Все мои карьерные успехи полетели к чертям, будущее размыто, но я будто освободилась от оков. Странно, нелогично. Вдохновляет!

Я включила песни Милен Фармер[20] и сосредоточилась на поисках подходящей одежды. Ладно, каюсь, со многими вещами я не смогла расстаться. Взгляд задержался на фиолетовой кожаной куртке: косуха выбивалась из ряда строгих блузок и мягких свитеров. Увидев куртку, я моментально влюбилась. Из-за нашивок на воротнике, из-за косой молнии, из-за цвета. И сейчас сразу ее схватила. То, что нужно! Куртка вписывается в стиль Кости: необычный крой кричит о протесте, нашивки прибавляют образу неординарности, а цвет привлекает внимание. Думаю, Коэн оценит.

Губы дрогнули в улыбке: я вспомнила, как кожанка попала в мой шкаф. Много лет назад, когда я училась в школе, фиолетовую куртку мне подарила девушка с прозвищем Русалочка. Ее звали Ари.

Осень, 2010. Москва

– Подожди! – Она обернулась. В карих глазах смирение и немного грусти. Я снова окликнула ее: – Ари…

Давно прозвенел звонок. Мы стояли в пустом коридоре. Я опоздала, а одиннадцатиклассница Арина Тешер[21] идти на урок, вероятно, не собиралась. Она бежала к лестнице, но, заметив, что не одна, сняла с плеч фиолетовую кожаную куртку и вручила мне – девочке из девятого «А», с которой не то чтобы дружила. И я застыла, позабыв про химию и вредную учительницу.

– Ари… Ты не собираешься умирать, правда?