Растлённая

За что ей это? Почему они с ней такое делают? Неужели это происходит еще с кем-нибудь в это же самое время? Она с трудом верила, что подобное возможно. Если бы это не происходило с ней самой, она бы не поверила. И никто не знает. Никто не придет на помощь. Ей казалось, что достаточным будет, чтобы ее отпустили хотя бы сегодня. Сейчас для нее понятие “завтра” не существовало. Никакого завтра нет, просто нет. Есть только сегодня, мерзкое, бесконечное сегодня, и вырваться из этого сегодня, само по себе означало приобрести жизнь вечную. Никак не меньше. Никак.

Девушка, как под необъяснимым импульсом поднялась, проковыляла к окну. Между ног вспыхнул котел боли. Она сейчас и пройти нормально по улице не сможет.

Почему все это произошло? На ней какая-то вина? Какая же? За одну из прошлых жизней? Она посмотрела на небо. Голубое, режущее глаза своей яркостью небо. Чистое, девственное. Наверное, такое небо постоянным бывает только в раю.

Если есть Бог, подумала девушка, почему он допускает такое? Когда-то бабушка говорила, Он все видит и слышит. Значит, Он сейчас видит и ее? Видит, что с ней делают сестра со своим парнем? Еще бабушка говорила, что Он чувствует все то, что чувствуют люди, каждый человек в отдельности. Выходит, Он чувствует боль самой Оли?

Но тогда получается, Он чувствует и то, что заставляет Владу и Стаса делать то, что они с ней делают? Оле захотелось кричать. Открыть окно и кричать. Она не сделала этого. О том, что с ней делали, узнают все соседи, а она не хотела этого. Это убьет ее быстрее, нежели новый способ Стаса глумления над ее телом.

Оля отвернулась от окна. Не сдержалась, снова зарыдала, благо из-за “Тату” ее не слышно. Уже в который раз. Любопытно, сколько человек может выплакать слез?

Она опустилась на пол, ноги ее не держали. Кроме того, ее подкашивала боль между ног. Казалось, в сидячем положении она получит облегчение, но это оказывалось очередной иллюзией. Если Бог - это Любовь, если Он всемогущ, как утверждала бабушка, почему Он не поможет ей? Незаметной, худенькой девушке-подростку? Почему? Что она должна сделать, чтобы это случилось?

Может, Бог не видит ее? Может, случилось так, что Он отвернулся и потому не видит именно ее? В чем же она виновата? В чем?

Мысли о Боге оказались прерваны приходом Стаса и Влады. Оля так и осталась сидеть на полу, лишь отодвинулась и прижалась спиной к батарее под окном. Парочка уселась на ее кровать. Влада жевала банан, Стас держал в руке банку пива. Он ухмылялся, но во взгляде присутствовало некое недовольство, как будто они с Владой о чем-то спорили.

- Мы хотели, - заговорил Стас. - Устроить небольшой сейшн под вечерок-вечерочек, но мне уже надоело торчать в вашей квартире. И все переносится на сейчас. Ясненько?

Оля смотрела в пол между своих ступней. Дрожь, расползавшаяся по телу, как муравьи, нашедшие беспомощную добычу, усиливалась. То, что с ней делали вчера вечером, было слишком больно, гораздо больней, чем раньше. Ей казалось, что больше она такого не переживет. Все, что угодно, только ни это.

- Тебе ясненько? - переспросил Стас, повысив голос.

Оля поспешно кивнула, на глаза опять навернулась пелена. Девушка уткнулась в колени лицом, думая, что надо попросить их не делать того, что было вчера, попросить до того, как все начнется, но не смогла произнести ни слова. Не облегчало состояние и то, что это, скорее всего, окажется последним глумлением на сегодня.

Парочка смотрела на нее, сидящую на полу, как на блохастую собачонку, которую не знаешь, куда вывезти, чтобы она не нашла дорогу назад. Стас морщился. Ему не хотелось в очередной раз иметь эту плаксивую сучку. Может, в другой раз желание появится, но не сегодня, это точно. Младшая сестренка подруги совсем расклеилась и отнюдь не выглядела возбуждающе. Влада требовала повторить вчерашний сеанс анального секса, прямо наседала на Стаса, но он при этой мысли испытывал лишь отвращение. Возможно, все дело в том, что он здесь засиделся. Неудивительно, больше суток находится в квартире. Ладно бы еще была зима, он бы не имел ничего против, но в такую погоду сидеть дома - настоящее извращение.

Когда он заявил, что Оля ему надоела, Влада надулась. Но уже через полчаса предложила такое, что он, признаться, засомневался. И в то же время не надо было трахать эту суку, в конце концов, она не королева красоты, сколько можно? Жаль, конечно, что сейчас день, подобные штучки лучше производить в темноте. Как ни странно, яркий свет может смущать и мужчину.

Влада вынула из кармана халата свечу и зажигалку, оглядела предметы, положила на письменный стол. Прошла к окну, задернула шторы. В спальне образовался полумрак. Ни ночь, конечно, подумал Стас, но кое-что.

- Сестричка, - обратилась она к Оле. - Как я поняла, тебе ужасно понравилось, когда тебя отодрали в задницу?

Оля подняла на нее распухшие глаза, заревела взахлеб.

- Только ни это, пожалуйста. Мне очень больно. Ну, пожалуйста.

Влада улыбнулась.