Расцвет и упадок государства

К тому же все европейские имперские державы, как те, которые «проиграли», так и те, которые «победили» в войне, находились на момент окончания войны в состоянии фактического банкротства. Некоторые, особенно Великобритания, сильно задолжали собственным колониям, условием выживания других были подачки от крупнейшей державы — США. Те, в свою очередь, также не были уверены, как с моральной, так и с политической точки зрения, стоит ли им поддерживать империи своих бывших союзников[814]. Нуждаясь в союзниках для ведения «холодной войны» против Советского Союза, американцы позже изменили свою позицию и помогали оплачивать многочисленные неоколониалистские кампании, а иногда и сами участвовали в них. И все же, оглядываясь назад, можно утверждать, что попытка поддержать империализм была нелепа и была проявлением политических и расовых подходов, больше соответствующих XIX в., нежели второй половине XX в. В 1950 г. португальцы всерьез пытались оправдать свое правление в Анголе, описывая «грубых туземцев» как «взрослых с детским сознанием», в то время как бельгийцы в Конго утверждали (без сомнений справедливо), что «бóльшая часть населения не представляет себе, что такое компетентное правительство»[815]. Эти и подобные им претензии представляли собой резкий контраст, например, ситуация в Индонезии, где голландцы, традиционная «имперская» держава, не имели возможности заново оккупировать свои владения собственными силами и вынуждены были полагаться на войска, предоставленные им Великобританией и Австралией. Подобным образом в Индокитае попытка французов восстановить свое правление (1945–1954) не продлилась бы так долго, если бы не широкомасштабная американская финансовая и военная поддержка; там, где этой поддержки не было — как, например, на Суэцком канале в 1956 г. — попытки проваливались почти сразу.

С 1945 г. марш азиатских и африканских народов к образованию отдельных государств был уже неудержим, хотя нередко это сопровождалось крупномасштабным кровопролитием, как это случилось в Алжире и, прежде всего, в Индокитае. Первые серьезные шаги были сделаны в 1945–1948 гг., когда Филиппины, Индия, Пакистан, Бирма, Цейлон, Ливан, Сирия и Израиль (последний отделился от Палестины в результате принятия резолюции ООН) освободились от своих американских и европейских хозяев. Индонезия, где поддержка японцами Сукарно и его сторонников-националистов предотвратила возвращение голландцев[816], последовала их примеру в 1949–1950 гг. С этого момента новых государств появилось так много, что их стало сложно пересчитать. На Бандунгской конференции в 1955 г. собрались лидеры 29 стран, чье население составляло более половины населения земного шара (все, за исключением Китая, недавно освободились от колониального владычества); в течение последующих двадцати лет одна только Африка пополнила растущий список суверенных государств 50 новыми.

Когда португальские колонии Ангола и Мозамбик получили независимость в 1975 г., процесс деколонизации был в основном завершен, хотя еще оставались Южная Родезия, Джибути, Намибия и Эритрея (последняя после 1945 г. являлась колонией не европейской страны, а Эфиопии). В конце 70-х и в 80-х годах эти вопросы были решены, причем неизменно посредством образования новых государств, которые, претендуя на равенство с ранее возникшими государствами, тут же подали заявки на принятие в ООН. Движение к самоопределению продолжилось, когда независимость получили небольшие острова и островные группы Индийского и Тихого океанов. Еще несколько государств образовалось после развала Советского Союза. Другие, такие как Палестина и Чечня, похоже, находятся в процессе обретения государственного статуса; если они преуспеют в этом, их пример, без сомнения, вдохновит и других.