Расцвет и упадок государства

В Западной Германии в 80-х годах также набирала ход приватизация. Под руководством лидера Христианско-демократического союза Гельмута Коля правительство — уже к тому времени владевшее меньшей долей экономики, чем правительства большинства других стран, — распродало более 50 компаний, в том числе и в алюминиевом, химическом, энергетическом, машиностроительном и банковском секторах. В Канаде последняя крупная волна государственных приобретений прокатилась в 1984 г. За ней почти сразу же последовала массовая распродажа предприятий в огосударствленных отраслях, таких как железнодорожный транспорт, самолетостроение, переработка рыбы, производство боеприпасов, финансовый сектор, горнодобывающая промышленность (в том числе добыча урана), атомная энергетика, грузовые перевозки, воздушный транспорт и генерация электроэнергии. Процесс захватил многие страны, от США, где в 1982 г. был продан Conrail, до Нидерландов и Бельгии, Турции, Новой Зеландии и Австралии.

Хотя и в иных формах, эта тенденция распространилась даже в таких жестко управляемых государствах, как Южная Корея и Тайвань. Корейские чеболи и аналогичные крупные промышленные группы на Тайване в свое время были созданы частными лицами и так и остались частной собственностью. Во время так называемого периода развития, продолжавшегося с 50-х до начала 80-х годов, они зачастую настолько жестко контролировались государством, что практически стали его частью. Ярко выраженные дирижистские правительства определяли, какие сектора следует развивать. Сделав это, они обеспечивали соответствующие условия. К последним относились таможенные барьеры, послушная рабочая сила, удерживаемая в повиновении законом, практически полное отсутствие системы социального обеспечения, конфуцианская пропаганда в разумных дозах[922], а также, по мере появления доступных ресурсов, развитие инфраструктуры в виде дорог, телекоммуникаций, электрогенераторов, портов и аэропортов. В обмен на это сами фирмы предоставляли правительствам, партиям и чиновникам крупные субсидии, что нередко было неотличимо от взяток.

Однако примерно с 1985 г. модель начала меняться. Отчасти это произошло потому, что многие важнейшие отрасли производства сами по себе стали транснациональными, тем самым вынуждая обратить больше внимания на требования зарубежных правительств и международных организаций. Отчасти же это отражало постепенную эволюцию в направлении демократии. С появлением нового процветающего среднего класса прежние авторитарные формы правления начали ставиться под вопрос. Теплые взаимоотношения между правительством и промышленностью отныне стали рассматриваться как коррупция, что привело к ряду показательных процессов, в частности, над южнокорейскими политиками[923]. Затем в середине 1997 г. большинство восточноазиатских стран подверглись удару тяжелого экономического кризиса. Их промышленность, привыкшая к тепличным условиям, предоставляемым таможенными барьерами и «покровительством» со стороны ведущих политиков, начала страдать от недозагрузки мощностей. Рухнули цены на недвижимость (которая часто служила имущественным залогом для банковских кредитов, бравшихся с целью расширения производства), сократились объемы экспорта, а валюта этих стран обесценилась. Во время написания этой книги создавалось впечатление, что большинство из них выдержит кризис, однако ценой станет замедление роста и проведение реформ, требуемых Международным валютным фондом, которые еще больше ослабят связь между правительством и отраслями промышленности[924]. А такие страны, как Индонезия, могут его и не выдержать.

В то время как большинство стран стремилось как можно скорее провести приватизацию, движение в этом направлении очень сильно и по большей части неожиданно ускорилось из-за краха коммунистического блока. Придя к власти в 1917 г., большевики провозгласили своей целью избавиться от всех форм частного предпринимательства — и действительно, в течение несколько лет большая часть основных ресурсов и предприятий были переданы в собственность государства. Начало НЕПа (новой экономической политики) в 1921 г. приостановило завершение этого процесса. Однако к 1932 г. Сталин устранил всех оставшихся «капиталистов», нередко физически «ликвидируя» их, как и миллионы крестьян. Ресурсы, полученные в результате коллективизации, были использованы для наращивания промышленности, в результате чего с начала первого пятилетнего плана (пятилетки) в 1928 г., в частности, тяжелая индустрия стала стремительно развиваться. К 1939 г. она заняла второе место в мире после промышленности США[925].