Расцвет и упадок государства

Однако с тех пор, как Карл V поднял знамя Контрреформации и объявил войну протестантам времена изменились. Хотя Вестфальские соглашения не могли предотвратить новых войн, в мире, который устал от религиозно мотивированных конфликтов и в котором империя была явно больше не в состоянии удержать свое даже в пределах Германии, выраженное в них мировоззрение было очень хорошо принято. Наступающий век Просвещения показал, что осознание культурного единства Европы было сильнее, чем когда-либо раньше. Вместе с тем, вселенская Res Publica Christiana прежних времен с ее двумя параллельными иерархическими правительствами была, наконец, мертва. Из хаоса войны возник и был готов занять ее место новый порядок, основанный на жестком балансе сил между великими государствами.

Борьба против аристократии

В то время как монархи приближались к победе в борьбе против универсализма церкви и империи, они также достигли серьезного продвижения в противостоянии феодальному партикуляризму. В действительности эти два процесса были взаимосвязаны. Хотя церковь являлась универсальной организацией, основа ее власти была локальной в форме епископств, церквей и аббатств, со всей принадлежащей им собственностью (включая источник всех богатств — людей, находящихся в зависимости), привилегиями и льготами. Напротив, хотя корни феодальной знати обычно носили локальный характер (у каждого лорда были свои имения и собственные замки), их положение преимущественно имело своим источником сеть отношений вассальной верности и семейных уз, которая простиралась за пределы отдельных королевств. Средневековые монархи составляли часть этой сети, что еще больше ухудшало положение. Вряд ли нашелся хотя бы один король, чьи владения полностью находились внутри границ его королевства (что бы это ни значило), король, чье королевство не было бы усеяно независимыми и полунезависимыми княжествами разного рода. Теоретически предполагалось, что короли были могущественнее, чем любой из их подданных, обладали большим доходом, большим количеством земель и большим количеством вассалов, которые могли бы служить ему в военное и мирное время. На практике они часто сами оказывались вассалами других людей в отношении какой-либо части своих земель. Еще в 1576 году Жан Боден в своих «Шести книгах о государстве» (Six livres de la republique) мог утверждать, что есть только один король — король Франции, который был сувереном на всех своих территориях и не был связан вассальной присягой другим лицам ни за одну из них; и, строго говоря, он был прав.

Быстрота, с которой укреплялось положение короля в этой неблагоприятной ситуации, не была одинакова в разных странах. Иногда в этом процессе происходили откаты, которые продолжались десятилетия и больше, и это означало, что страна, продвинувшаяся вперед, возвращалась обратно в состояние раздробленности, а зачастую — анархии и войны. Хороший пример того, как раннее движение к централизации могло развернуться обратно, дает Англия. Благодаря событиям 1066 г., после которых английские земли были фактически конфискованы в пользу короны и раздавались по ее желанию, Вильгельм Завоеватель смог править Англией, держа ее в ежовых рукавицах. Он построил королевские замки, провел перепись населения (знаменитая «Книга Страшного суда») и стал посылать разъездных судей, которые обеспечивали выполнение его воли. Его сын Вильгельм Руфус, правивший с 1087 по 1100 г., сохранил достижения Завоевателя; но после смерти его второго сына, Генриха I, положение короля стало ухудшаться. В начале разразилась война за наследство между дочерью Генриха Матильдой и ее двоюродным братом Стефаном (1135–1142). Конфликт разрешился с восхождением на престол сына Матильды Генриха II, но только после того, как он дал своим баронам хартию и заново подтвердил их права в 1154 г. Хотя Генриха II никак нельзя назвать слабым правителем, он, тем не менее, провел в Англии только 14 лет из 37. Его последние годы были омрачены восстанием его сыновей, сражаясь с которыми он и погиб.