Ратибор и Ода. Первая книга

– Зачем мне такие забавы? Я буду знать имя. Если это глупая игра, то имя знать мне тоже глупо. Допустим, я несерьёзно отнесусь к итогам этой ворожбы. Потом окажется, что это всё не так. Вдруг, в самом деле появится красавец из гаданий? Как мне его воспринимать? Серьёзно? Или не серьёзно? Я сойду с ума. И постоянно буду вспоминать итоги ворожбы, – Ода задумчиво подошла к окну и словно гребешок воткнула пальцы рук в густые волосы, разрушив девичью прическу, и продолжила: – А если ворожба просто забава, как Аслауг говорит, но я к её итогам отнесусь серьёзно? Себя я знаю – я такая. Что тогда? Я с нетерпением буду ждать принца, того, что нагадала мне колдунья. В это время другие будут свататься ко мне, но я упрусь, всех отвергая, и буду ждать, и ждать, и ждать. А принца нет и нет. Так и пройдёт век девичий в напрасных ожиданиях. А затем умру одна, любви не зная. Сольвейг, ты такого хочешь? Всё слишком уж опасно!

– У! Адель, вечно ты вобьёшь себе в голову незнамо что. Какие-то, ей богу, заморочки.

– Я сказала, нет! Ни за что!

Сольвейг вдруг встрепенулась:

– У меня хорошая идея!

Она вскочила и стала ходить взад и вперёд:

– Слушайте! Раз это всё игра, но Адель боится воспринять её серьезно, давайте всё запутаем и просто посмеёмся, участвуя в игре.

Ода спросила:

– Это как?

– Ворожея нас никогда не видела. А мы с тобой так похожи! Тот же рост, тот же цвет волос, и глаз, размер груди и даже бёдер.

– К чему ты это говоришь?

– Ты назовешься мной, а я тобой. Аслауг в этом безвинном обмане нам только подыграет.

– Что это даст?

– Если это не серьёзно, то ничего. Но вдруг в этой ворожбе сами боги принимают активное участие или лесные колдуны, гномы, эльфы, альвы или тролли? Тогда они запутаются, а это значит, что ворожба не достигнет цели. Она будет, как бы, не в счёт. Ведь все на этом свете знают, что никаких последствий пустая ворожба иметь не может. Скажи, Аслауг, я права?

– Скорее да. Вроде всё логично. Ворожея вас не знает. А значит, вы просто сыграете в игру, под названием «ворожба на женишка».

Ода продолжала сопротивляться. Но через некоторое время, устав, она сдалась и согласилась.

***

Мунин удивился:

– Странные люди! Они верят даже в то, чего вовсе быть не может.

Хугин изрёк:

– Чего тут странного? В нас они тоже верят.

Глава 4

Обряд гаданий должен был состояться в бане. Её уже протопили и девушки, как только стемнело, пошли туда одни. Ворожея сначала отказывалась гадать сразу двоим, сославшись на таинство обряда. Но согласилась, узнав, что обе девушки годятся уже в невесты, и они подруги. Аслауг для таких гаданий, по утвержденью ворожеи, не годилась, так как была вдовушкой. А значит, не могла присутствовать во время ритуала.

С лучинами в руках девушки вошли в предбанник. Здесь в темноте сидела ворожея. Девчушки вздрогнули. Так она была ужасна. Старая бесформенная ведьма. Лицо – ну просто страшная сова с загнутым ко рту несоразмерным носом, с выпученными в стороны глазами, огромными лопухами вместо ушей и редкими прогнившими зубами.

– Пришли красавицы, – прошепелявила она сиплым голосом, – раздевайтесь.

– Я не хочу! – испугалась вдруг Сольвейг.

– Я тоже! Может, завтра? – в унисон ей тонким голоском пропищала Ода.

– Нет, лучше сегодня, но без нас. И утром вы скажете нам имя жениха. А?

– Нет, милые мои, обряд необходимо исполнить точно. Да вы не бойтесь! Я не укушу. Я ворожу без малого полвека. Пока ещё никто не жаловался. Да и чего бояться? Или стесняетесь?

Девушки замялись. Ода всё же была смелее, чем её подруга:

– Хорошо, раз уж пришли, то проведём обряд. Узнаем имя.

– Угу, – только и хмыкнула, обхватив себя руками Сольвейг.

Ворожея разделась первой до белой длинной рубахи, сквозь которую выпирали части её тела:

– Вы разденьтесь донага – так для гадания надо. И приходите сразу.

И она, прихватив кожаную дорожную котомку, ушла в парилку.

– Фу! – Сольвейг села на лавку и провела ладонью по лбу. – Прям, Нёкки⁵⁰ – водяной упырь какой-то. Я не хочу идти. Боюсь её.

– Ты сама меня уговорила, а теперь – в кусты.

– Я не знала, кто здесь нас ждёт! Да это жуткая Чумная Песта⁵¹ – чёрная старуха, что ходит ночью по дворам с метлой, чуму и другие страшные болезни к людям заметая.

– Бр-р-р. Сольвейг, хватит меня пугать!

– Или это Мара⁵², злой, страшный демон, который ночью, – Сольвейг понравилось пугать подругу, – проникает в спальню…, взбирается на грудь… и проникает в сон, распространяя жуть, – она вошла в творческий раж, наглядно иллюстрируя все свои страшилки страшным голосом, гримасами и пластикой рук: – У-у-у!!! Утром того, в чей сон он войдёт, находят мёртвым! С ужасным ужасом в лице и без капли крови!

– С «ужасным ужасом»? – Адель не удержалась от смеха. – Это явный перебор. Сольвейг, зря стараешься. Ты ведь знаешь – я упряма. Теперь вот точно – я туда иду.

Ода сняла всю одежду и без колебаний открыла дверь парилки. Сольвейг, сама себя запугавшая страшилками, скуксила лицо, не желая идти. Но делать было нечего. Она тоже скинула платье и шагнула следом за подругой.