Ратибор и темный волхв

— Ты помнишь, Ратиборушка, как звучало задание дядино? Разузнать, что к чему, и, коль серьёзная беда какая, голубком шустрым призвать отрядик-другой ратников славных из Мирграда, самим на рожон не лезть!..

— Емеля, я же не сказал, что собираюсь пойти и в одну моську пустить на отбивные эту сотню душегубов! Хотя это было бы интересно… Ну да ладно! — Ратибор слегка повысил голос, недовольно при этом зыркнув на ещё неоперившегося, по его мнению, «зелёного» главу Тайной Канцелярии. — Именно что глянем буквально одним глазком, чего там к чему да на кой ляд им бобры бобруйские понадобились, то бишь сливки местного населения… Как вынюхаем, так сразу князю и отпишемся! Покамест же нам и послать-то Святу нечего, ибо ничего-то точно сами не ведаем ещё… Разве что поинтересоваться можно, не подгорает ли у него до сих пор, на нужнике сиживая, но сдаётся мне, ответ нам не по нраву придётся…

— Ну почему же, — не согласился с приятелем Мирослав. — Знаем, что здесь недобитки серые безобразничают, количество их себе представляем, уже кое-что! Это и можно сообщить…

— Сколько их, точно неизвестно! — Ратибор, скорчив унылую гримасу, покосился на друга. — То, что их под сотку, лишь предположение Емелькино, основанное на слухах и домыслах! Так что мог он спокойно и ошибиться в подсчётах!

— Угу, как в меньшую, так и в большую сторону…

— Вот именно, Мирка! Потому нам и треба всё разузнать тщательно пред тем, как писульки в Мирград засылать!

— Вообще, разумно… — поддержал неожиданно Ратибора Емельян. — Давайте разведаем по-тихому, что там творится, а уж потом письмена калякать примемся…

— По-тихому мы не умеем, не так ли, Рат?

— Не вздыхай так тяжело, дружище! — пророкотал молодой богатырь неодобрительно. — Тебе брюзжать не к лику, Мир, ибо становишься похож на Емельяна…

— Я сейчас не понял, Ратиборушка, это была похвала или оскорбление?

— Конечно, похвала, Емеля!

— М-дя? А смахивало на оскорбление…

— Смахивать, сморкач белобрысый, ты бушь рукавом сопли с хрюкальника, когда на свадьбе вдрызг налакаешься… Кстати, что там с ней? С пирушкой-то обещанной? Охладел, что ль, к Жильке уже⁈ — Ратибор нахмурился. — Смотри мне, хвост прищемлю так, что сесть не сможешь на свою пятую точку до старости!

— Да не охладел я, что ты, что ты! — Емельян нервно замахал руками. — Просто отложили по взаимному согласию… До тех пор, пока на домишко не накопим… А брать в долг я не хочу и не буду! Ни у кого: ни у дяди, ни у Феофана, ни, тем паче, у купцов каких наглых; эти вообще спят и видят, как бы ободрать тебя, аки липку! Потом расплачиваться — умаемся! Да и вообще, вешать на себя должок с первого же дня женитьбы — крайне хреновое начало совместной семейной жизни, по моему скромнейшему мнению! Собственно, как и вообще что-либо одалживать, дело такое, скользкое… Ничего хорошего обычно далее не случается! Недавно к этому пришёл, когда звёзды на небесах пересчитывал в раздумьях тяжких…

— На ночном троне, что ль, восседал, серя-засеря? Бывает… Но вообще, согласен я с тобой, Емеля, — Ратибор одобрительно кивнул рыжими космами. — Влезать в долги — последнее дело… Ибо берёшь чужое, а отдаёшь — своё! Мудреешь, баламут конопатый, причём — стремительно! Вот это точно похвала, карапузик, не сомневайся!

— Благодарю, Ратиборушка! Доброе слово и гусю приятно… А за конопатого я тебе как-нибудь поганок послабляющих в супчик подброшу…

— Ежели меня с них пронесёт, Емеля, в самый ответственный момент, я тебе добрую луковку в пасть забью и проглотить целиком заставлю. Или в дымоход запихаем…

— Ха-ха, представляешь, Ратик, какая потеха будет, коли тебе припрёт в тот самый миг, когда ты у князя на официальном приёме каком будешь?

— Да намокнуть ниже поясницы можно, как смешно… — Ратибор явно не разделял веселья княжеского племяшки.

— Или в решающем бою с лютым ворогом занеможет внезапно, — с улыбкой не преминул поддержать Емельяна Мирослав.

— Ага, или с Марфой в кроватке! — прыснул в кулак юный летописец.

— Так, паршивцы шебутные, вы уже какими-то грибочками закусили, что ль? — Ратибор хлопнул по столу, опрокинув при этом подпрыгнувшие на нём пустые кувшины с плошками, да поднялся. — В общем, если обобщить нашу беседу заумную, можно подытожить: — Пелёхаем завтра в Твердоземье! Мы посовещались, и я решил, да!.. Не будем тянуть ежонка за причиндалы! Тем паче, что их хрен у него отыщешь! Это, как я подозреваю, роднит всех ежей с Мельванесом, не приведи Сварог назвать этим поганым имечком хоть одного из игольчатых! Страшнее оскорбления не сыскать! Для ежа, естественно…

— М-дя-я-я… — протянул изумлённо давно молчавший Мизорад. — Если вы хотя бы наполовину так же хороши в бою, как языками чесать горазды, то у вражин наших шансы на успех супротив вашей троицы нулевые… Единственное, не пойму, за что у вас Емельян отвечает? — старейшина почесал озадаченно темечко. — Вы двое, очевидно, воины, а племянник князя, видимо, — голова группы?