Ратибор и темный волхв

— Что этот медведь рыжий сделал с тобой, мой мальчик… — тихо прошипел Мельванес, напоминая сейчас рассерженную кобру, после чего, немного ещё постояв над телом Лудогора, которое забрал в ночь после сечи с поля битвы, подошёл к находящейся недалече бадье с чистой водицей. — Да и со мной тоже… — отражение, смотрящее на тёмного волхва из кадки, мало напоминало того крепкого высокого мужчину примерно лет пятидесяти на вид, что явился на зов Кулбаха в княжий дворец некоторое время назад. Сейчас это было лицо сморщенного, дряхлого старика, к тому же ещё и порядочно обожжённое; огненный шар, который он сам же себе и уронил на голову, натворил уйму неприятностей, порядочно опалив кожу да уничтожив его прекрасную седую шевелюру. И лишь Карачун ведает, с каким трудом верному слуге тьмы удалось отрастить свои белёсые косматули вновь. «Сколько душ людских ушло на восстановление волосяного покрова: десять, двадцать, пятьдесят… Да хоть сто, хоть тысячу, но оно того стоило!.. — без своих прекрасных волос цвета свежевыпавшего снега Мельванес чувствовал себя крайне неуютно. — Как голый будто! — вскричал он тогда в сердцах, в конце концов, решив во что бы то ни стало восстановить свою пушистую гриву первой. — Ожоги, шрамы потом уберём, а молодость и стать могучую вернём… Но перво-наперво — во-ло-сы! Это мой талисман, удачу не один век приносящий…»

В этот миг в правой ноге снова неприятно кольнуло, и воспоминания Мельванеса мгновенно улетучились, вернув его в окружающую действительность.

«То, что лохмы восстановил в первую очередь, это я, конечно, молодец, но пятку ломит с каждым днём всё сильнее… Вот ведь зараза такая, тварь хитрая, всадила мне в стопу мой же гвоздь! Я-то тоже хорош: поначалу значения не придал, решив, что без проблем разберусь со своим же проклятьем, да только эта каркалыга древняя отнюдь не дурой оказалась; слегка успела изменить структуру заклинания, да так, что я теперь ведать не ведаю, как его снять, ибо не моё уже оно! Есть только один способ верный избавиться от угасания медленного: умертвить того, кто его наложил, заклятие это гиблое… Ну что же, Благана, сама напросилась; повезло тебе, что выжила после нашей последней встречи, но скоро я навещу твою нору, не сомневайся! И тогда тебе никто не поможет, ибо никого за моей спиной не окажется с топориком да космами рыжими… Ну а пока приходится питаться душами людскими, дабы на уровне себя поддерживать… — Мельванес снова скрипнул зубами, ибо в ноге опять стрельнуло, на этот раз в голени. — Вот ведь дрянь, а, так напакостить умудрилась! Сварю живьём в чане со смолой, шельма коварная…»

— С вами всё в порядке? — Горибор осмелился прервать невесёлые думы Мельванеса, ибо порой тот впадал в ступор, не слыша и не видя никого и ничего вокруг, как будто отключался от внешнего мира, что очень беспокоило сотника. «Старик поплохел, конечно… Надо бы ему ещё души подогнать… Чего мелочиться, всех и забрать скопом из Бобруйки! Послезавтра приведут ещё полтинник местных, опосля же смотаемся всей оравой да притащим остальных… Всех, кто там остался, всех и приведём! Стариков, женщин, детей… Никого не жалко, никого… За отца, за братьев… За Кулбаха, за Варград!»

— Всё хорошо, — Мельванес как будто очнулся от летаргического сна. — Спрашивай ещё, чего хотел, что мнёшься, аки дивчина?!.

— Что это за туман такой аль дымка утренняя, что омывает Лудогора будто водицей мутной со всех сторон? — про себя лишь вскользь подивившись тому, откель колдун узнал, что вертится у него на языке вопросец один, поинтересовался сотник, немного при этом запнувшись.

— Заклятие сохранения телесной оболочки в действии. Кабы не оно, давно бы уже черви земляные плотью его питались… А теперь ступай, приведи ко мне одного сельчанина. Любого! И никому меня не тревожить сегодня более, пока сам не вызову!

Горибор молча поклонился и спешно покинул местное капище, оставив тёмного волхва наедине с останками своего сына. Хоть и хорохорился он, себя приободряя, но находиться рядом с мёртвым Лудогором было довольно тягостно. Нет, покойников сотник не боялся. Скольких он повидал в своей жизни, не счесть. Пугало его, а одновременно и будоражило то, что замыслил старый некромант: вернуть сынка в мир живых. Это было сколь противоестественно, столь и волнующе! «Если у него выгорит, за братьев с батей попрошу! — размышлял про себя серый витязь. — Авось не откажет своему верному псу да сотворит очередное чудо! Надежда хоть и слабенькая, но это лучше, чем ничего!..»

— Вытаскивайте одного… любого, и к владыке ведите, срочно! — бросил спешно подлетевший сотник четырём прогуливающимся туда-сюда караульным, что стерегли пять избушек с пленными.