Ратибор и темный волхв

Между тем бой был в самом разгаре. Огромный Тол-Авар, пребывавший в безудержном гневе, не чувствуя боли от регулярно прилетавшей в него доброй стали, сам прыгал в толпу стоящих перед ним врагов, раз за разом отправляя могучими ударами очередного оппонента на тот свет. Вот он полоснул левой лапой по нерешительно замершему напротив русичу, оставив на его груди четыре смертельных борозды, стремглав развернулся и снёс одним махом голову с плеч подкрадывавшемуся сзади бойцу, тут же всадив в солнечное сплетение когти на полную длину бросившемуся на него сбоку третьему воину. Затем он просто сиганул гигантским прыжком на стаю мельтешащих перед ним варградцев, снеся при этом нескольких из них массой своего гигантского тела, после чего впился зубами в плечо очередного «волка», вырвав ему руку с корнем. Дикие крики, брань, лязг стали и страшный рёв разносились по бывшей долгое время безмолвной Проклятой долине. И неизвестно, чем бы мог закончиться этот невероятный бой, если бы напротив впавшего в исступление могучего вождя дха-кари, одержавшего на своём веку немало славных побед, не находился отряд Варграда, состоящий из опытных воителей, отступать и не думавших. А тут ещё Мельванес, гадко хихикнув, метко запулил Тол-Авару в левую ляжку небольшой огненный шар, споро созданный им на конце посоха.

— Для поддержания баланса, — отвратно загоготав, фыркнул он в сторону Ратибора. — А то ишь, распрыгался, как саранча какая…

— Ни шагу назад! — тем временем, дружно гаркнув девиз своего княжества, русичи собрались и организованно насели на заметно захромавшего бурого великана, наконец-то начавшего показывать первые признаки усталости. Многочисленные попадания не могли не сказаться бесследно даже на таком могучем гиганте, с ног до головы уже оказавшемся покрытым своей и чужой кровью.

— Ну всё, кажись, сдуваться начал наш лохматый гость… Наконец-то! У меня уже посох так душами насытился, что аж кряхтеть принялся… Да, давненько я своей гадюке, — с этими словами тёмный шаман нежно взглянул на обвивавшую яйцеобразную сферу змею, — такой пирушки не устраивал… Сколько же он положил моих псов верных? Десятка четыре точно, а то и поболее… — Мельванес отошёл чуть в сторону от рыжебородого витязя, наблюдая за всё ещё продолжавшимся сражением. — Сердце его мне принесите, олухи, как завалите это чудище! Сердечко евошнее, это вообще самое ценное, что в этой лощине треклятой имеется! Не считая, конечно, меня любимого да останков Лудогора!..

«… Да чтоб вы все в нужнике утопли, шакалы помойные! — между тем Ратибор дошёл до крайней точки кипения, беспомощно наблюдая, как варги одерживают верх над белёсым созданием, добро уже того исполосовав. — Удавлю, твари!.. — рыжебородый исполин вдруг почувствовал, как мизинец на его правой руке дёрнулся. Да, совсем чуть-чуть согнулся он, но это был, определённо, прогресс. — Давай, дубина, хорош стоять уже как истукан! Или ты хочешь, чтобы у тебя репей из задницы выглядывать начал⁈ — Ратибор раз за разом пытался пошевелить всем, чем только можно, напрягаясь, что есть сил, и вот ему удалось моргнуть сначала одним глазом, потом другим. — Ещё не вечер, волчата, ещё не вечер», — мрачно хмыкнул он про себя, со всё возрастающей тревогой наблюдая за складывающимся уже отнюдь не в пользу лохматого существа побоищем.

Тем временем бой близился к своему логическому завершению: с подбитой Мельванесом ногой Тол-Авар напоминал лишь бледную тень себя прежнего; ни прыгать, ни резво носиться между оппонентами он уже не мог и потому стал лёгкой мишенью для варградцев, раз за разом вонзающих свои мечи в мощные телеса могучего турса. Вот он совсем ослаб: упав на одно колено, получая множественные удары топорами да палицами по бурой уже отнюдь не от окраса, а от крови спине, он вдруг поднял голову и уставился прямо в глаза в лютом бешенстве взирающему на происходящее, застывшему рыжебородому витязю.

«Что ты стоишь⁈ Я избавление тебе принёс, когда пустил кровь! Оковы теперь лишь в твоей голове! Сбрось их с себя и иди, ты свободен! — вдруг раздался в мозгу Ратибора громогласный рёв, полный боли. — Шаман не слышит меня сейчас, ибо я так захотел! Барьеры мысленные можно не только разрушать, но и возводить! Убей колдуна, и мы в расчёте! За всё!»

Это было последнее, что успел сказать Тол-Авар. Удивительное создание упало плашмя; прилетевшая в затылок добрая плюха от палицы сбила-таки его на землю. Но турс ещё подавал признаки жизни. Приподнявшись на локтях, смертельно раненный йотун пополз было вперёд, но на него тут же обрушился со всех сторон град ударов; с торжествующим улюлюканьем значительно поредевшая ватага серых разбойников радостно добивала белёсое существо, уже не оказывающее никакого сопротивления.