Ратибор. Идите сюда, собаки!

— Ты там чего, милок, по тяжкой нужде присел? — раздался вдруг недалеко знакомый скрипучий голос. — Я не вовремя? Или, наоборот, вовремя? Лопушок, может, подать, аль папоротника охапку? Ты только скажи! Страждущим да нуждающимся мы завсегда протянем руку помощи! Единственное, прошлогодняя только травушка имеется, но, поди, и такая сгодится…

— А ты, дряблая, я смотрю, нюх по ветру совсем держать перестала, да? — Мельванес поднялся и вышел из-за векового дуба. — Думаешь, раз ранен, то одолеть меня сможешь? — волшебник гадостно улыбнулся, махом допил бутыль с зельем и отбросил её в сторону. — Ну попробуй! — в руке у колдуна прямо из воздуха осиным роем соткался его посох.

— Попытка не пытка, голубок, — тихо пробормотала Благана, опираясь на потемневшую от времени деревянную палку с зелёным листочком вместо набалдашника. Свой пузырёк с магическим варевом она осушила с минуту назад. — В отличие от тебя, тёмная сущность, я не боюсь умереть, ибо не страшусь суда богов!..

— Заткнись, грымза корявая! — злобно бросил Мельванес, встав напротив ворожеи метрах в десяти-двенадцати. Справедливое замечание Благаны его явно разозлило. Небольшой пролесок, в котором замерли колдун и ведунья, не был идеальным местом для проведения магического поединка, но за неимением лучшего, выбирать не приходилось.

— Сейчас мы посмотрим, на что ты способна! — прошипел зловеще мрачный волхв. — Это тебе для разминки! — быстро крутанув в воздухе жезлом, чародей споро создал прямо перед собой здоровый пылающий шар не менее метра в диаметре и направил его на целительницу. Тот, стремительно пролетев разделяющее их расстояние, глухо разбился о невидимый простому глазу барьер, которым окружила себя опытная ворожея. В свою очередь, подцепив клюкой с земли лежащее недалече обрушенное ураганом тополиное брёвнышко, она шустро кинула его в ответ. Но Мельванес без видимых усилий, простым взмахом руки отбил этот внушительный с виду снаряд, презрительно уставившись на старую знахарку.

— Это всё, на что ты способна, костлявая? — ехидно процедил сквозь зубы седовласый волшебник.

— Помимо клыков и когтей северных великанов, ты умудрился достать ещё и их прах с костями… — ровным голосом констатировала сей печальный для себя факт Благана.

— Ага! — злорадно крякнул Мельванес. — А это значит только одно: сейчас ты сдохнешь тут, тварь!

С этими словами могущественный некромант принялся закидывать ворожею огненными шарами да голубыми молниями, которые раз за разом разбивались о барьер упрямой ведуньи. Благана попыталась было снова контратаковать, подняв мощным порывом ветра лежащий недалече валун и запустив его в голову грозному противнику, но Мельванес, казалось, даже не заметил этого, лёгким взмахом посоха раздробив его ещё в воздухе на подлёте. После чего, яростным вихрем собрав упавшие на землю каменные осколки, веером запустил их по уже с трудом стоящей на ногах колдунье. Не успела она отбиться, как в Благану полетел тот самый, здоровенный дуб, за которым врачевательница и нашла Мельванеса; несколькими плавными движениями скипетра он легко выкорчевал его из почвы и бросил, как тростинку какую, в свою соперницу. Барьер с трудом, но выдержал, однако сама она даже через него почувствовала силу могучего удара, отлетев метра на четыре назад и упав навзничь, в небольшую лужицу позади себя.

— Отцам-создателям привет передавай! Скажи, чтобы не ждали меня покамест!.. Хотя что я гутарю, ведь ты же их не увидишь!.. — мерзко щерясь, тёмный волхв не спеша направился к ворожее, продолжая посылать в неё один за другим огненные снаряды. Благана хоть ещё и держалась, но начала седеть да стареть прямо на глазах; кое-как поднявшись, она уже и не думала нападать, сосредоточив все свои стремительно тающие силы лишь на одной обороне. Вскоре кудесница не удержалась и упала вновь, на этот раз на колени. Её барьер был разрушен. Силы оказались слишком неравны; разбавленное прахом да костями йотунов, зелье чёрного шамана было явно покрепче, а соответственно, и посильнее.

— Ну вот и всё! Сейчас ты сдохнешь, и твоя душа не попадёт ни на какой суд богов, ибо будет моей — навеки! — Мельванес пакостно оскалился, подойдя практически вплотную к стоящей перед ним на карачках ведунье. — Прощай, дрянь! Ох!.. — торжествующий чародей вдруг тихо вскрикнул, затем грязно выругался, недоумённо опустив физиономию вниз: из его правой ступни торчал большой ржавый гвоздь, который Благана извлекла из хлебного мякиша и припрятала в одном из своих многочисленных кармашков. Что-то быстро прошептав на древнем языке, она подняла к ненавистному колдуну сморщенное личико и довольно прошамкала: — Кажись, твоё заклятие смерти против тебя оборотилось! Какая печаль…