Ратибор Новгородец [= Богатырская застава]

— Хельги говорит, — сказал он, — что все вы особую храбрость проявили и доблесть в бою. — Леший незаметно фыркнул, припомнив, какую именно доблесть проявил Попович во время той памятной игры в шатрандж, но князя перебивать не годится. — Говорит он также, что за эти храбрость и доблесть произвел он вас в десятники. Я же, выслушав его рассказ, говорю — да будет так! Быть вам десятниками. А весь ваш отряд перевожу в старшую дружину. Богатырями теперь зваться будете.

Леший чуть было не подпрыгнул от счастья. Рагдай улыбнулся — еле-еле, как и надлежит настоящему воину, умеющему скрывать свои чувства. Попович засиял, как новенькая гривна. Глядя на них, и Владимир улыбнулся.

Выйдя во двор, Леший первым делом увидел Подосёна. Он стоял посреди двора с открытым ртом, непрерывно крутя головой.

— А ты здесь что делаешь? — спросил Ратибор. — Тебе же положено сейчас вместе с остальными в городке быть.

— Я не хочу с остальными, — твердо сказал парнишка. — Я хочу с тобой.

Ратибор машинально потрепал его по голове, размышляя.

— Ладно, — сказал он наконец, — пошли к воеводе, пусть просит князя, чтобы зачислить тебя в младшую дружину. Ты ж понимаешь, сразу в старшую так просто не возьмут…

Старшие дружинники, а по-простому богатыри, жили уже не в длинном доме в городке, а каждый в своем, куда встал на постой. Ратибору изба досталась не особенно просторная, но и не тесная — кроме него, там никто больше не жил. Хозяева дома обитали где-то в деревне и постояльцам не мешали.

Подосён хотел было подселиться к другу, но оказалось, что ученики должны жить только в городке. Новый наставник категорически запретил подопечным отлучаться без дела, однако оставил традицию делать субботы свободными днями. Леший долго гадал, почему бы это, пока однажды не увидел этого наставника в лицо. Владимир всегда охотно набирал в дружину иноземцев, говоря, что русскому человеку у всех есть чему поучиться, вот и этот не был исключением — явный хазарин.

В мирное время богатырям особого дела не было, а войны никакой не намечалось — ходили слухи, что князь Мал скоропостижно помер, а его наследник не жаждал помериться силами с киевским княжеством. Так что по субботам Ратибор сидел дома и разговаривал с Подосёном. Постепенно он стал относиться к недавнему пленнику то ли как к сыну, то ли как к младшему брату, да паренек и не возражал против подобного отношения.

Однажды Подосён пришел к Лешему совершенно счастливый.

— Что случилось? — улыбнулся новгородец, глядя на его сияющую физиономию.

— Нам наставник… такой прием показал, просто ужас! — выпалил Подосён.

Леший молча встал из-за стола, взял в руки палку, другую кинул Подосёну. Вот уже две недели они именно так обсуждали новые приемы, изученные бывшим учеником волхва.

Подосён взвесил палку на руке, потом сказал:

— Этот прием только против того работает, у кого два меча.

Леший покачал головой — с двумя мечами в бой идет либо дурак, либо очень умелый воин, либо тот, кому все равно жизнь не дорога. Взял вторую палку и встал в стойку.

То движение, которым он атаковал Подосёна, называлось в определении Хельги «наше вам с кисточкой». По словам воеводы, против этого хитрого удара никто не в силах устоять. Но паренек как-то диковинно ушел в сторону, махнул палкой…

И тут Ратибора потянуло одновременно в две стороны. После недолгого колебания он выбрал левую и упал туда. Рухнула табуретка, в печи звякнула крышка горшка. Подосён, сам напуганный эффектом, бросился поднимать Лешего. Но тот встал и сам.

— Покажи-ка еще раз, только медленно, — попросил он.

Подосён показал. Прием оказался достаточно сложным по исполнению, но результат того стоил. Если противник держал в каждой руке по клинку, то его непременно начинало так же тянуть в разные стороны, и он либо падал, либо открывался для удара.

— А как это называется? — спросил Ратибор через десять минут, когда диковинный прием уже давался ему достаточно легко.

— Как же наставник его называл? — Подосён наморшщил лоб, но тут же припомнил. — Да, точно, «стой там — иди сюда».

Ратибор сел на лавку и расхохотался. Отсмеявшись, он вытер глаза и предложил:

— До заката еще часа два осталось. Пройдемся до корчмы?

Подосён с сомнением покачал головой.

— Да не боись ты! — воскликнул Леший. — Чуть-чуть можно, сам знаю. А какой ты богатырь, если до сих пор ничего крепче пива в рот не брал?

Это оказалось веским доводом, и вскоре два друга вышли из избы, направляясь к корчме.

На полпути им повстречалась компания. Эти, наоборот, из корчмы вышли, причем явно не по доброй воле, а по безденежью. Так что шли они посередине улицы, зыркая по сторонам глазами. Им хотелось подраться, неважно с кем или по какому поводу.

— Эй! — крикнул один из компании в сторону проходивших мимо Ратибора и Подосёна. — Вы чего это на нас так уставились?

Вообще-то в таком случае лучше всего просто промолчать, но Ратибор Леший был не из таких, кто молчит!

— Ты сам-то чего на меня так уставился? — ответил он. — Проваливай своей дорогой, пока цел!