Ратибор Новгородец [= Богатырская застава]

На земле, над которой они сейчас пролетали, была полночь. Ковер летел на восток, так что для его наездников время словно бы шло быстрее. О таком необычном свойстве Ратибору уже давно говорил Волх Всеславьевич, но объяснить его причины даже он затруднялся. Только один раз сказал, что, по мнению какого-то древнего мудреца, земля круглая, словно тыква, и висит в пустоте, абсолютно ни на что не опираясь. Леший, конечно, сразу решил, что неведомый мудрец от большой премудрости тронулся умом. Никак не может быть, чтобы земля шаром была, потому что иначе вся вода стекла бы вниз, в эту самую пустоту, в которой все и висит. И потом, знаменитый Вещий Олег доходил же до края земли, и про то Волх тоже рассказывал. Когда же Ратибор поделился с учителем своими сомнениями, тот рассердился и велел не спорить, а молча учиться.

А вот сейчас с ним даже поговорить не получается… Пожалуй, именно теперь Ратибору, как никогда, нужен был совет мудрого человека. Но из-за поганого змея он был лишен такой возможности. Что же, справимся и сами. Заодно будем вдвойне осторожны. Если уж Змею удается остановить колдовство на Руси, значит, и сам он где-то неподалеку может оказаться.

Оторвавшись от мрачных размышлений, Ратибор подтянул замерзшие ноги на ковер, лег и посмотрел вниз. Там было темно, и лишь изредка проплывали отражения звезд в озерах. В такую пору люди спят, потому и огонь в окнах не горит. Не определишь, деревня под тобой или же просто лес или поле.

— Как ты мыслишь, — спросил сзади Муромец, — долго нам еще лететь? И убери свои сапоги из-под моего носа. Здесь и так места мало, только-только на нас троих хватает!

— Сам виноват, — огрызнулся Ратибор, — не надо было столько вещей с собой брать. А насчет сколько лететь — кто же его знает… Сейчас мы, наверное, летим раза в два быстрее, чем если бы на конях скакали. Значит, где-то через неделю будем возле Святых гор. Правда, тут еще поправку сделать надо.

— На что?

— Ну, нам же, наверное, придется спускаться время от времени, — пояснил Ратибор. — Хотя, если тебе легче такое с края ковра проделывать, с высоты версты… И о мужиках подумай. Знаешь такую пословицу: хорошо, что коровы не летают?

Пословицу Илья знал, и смысл Ратиборовых намеков до него дошел.

— И сколько тогда получается? — спросил он.

— Почти столько же, — пожал плечами Ратибор. — Если уж на все непредвиденные случайности время отвести — тогда за две недели уж точно доберемся. И останется у нас еще четыре недели на то, чтобы добыть чудо-оружие. Потом снова на коврике — до того поля, пересаживаемся на коней — и в Киев. Как раз целиком два месяца и выходит.

Про то, что поход может вообще провалиться, он не стал упоминать. Во-первых, Илья и так об этом знает, а во-вторых, зачем говорить о грустном, когда покамест все удается?

Ковер-самолет начал набирать высоту. Еще чуть-чуть — и он вошел в случайно попавшееся на пути облако. Густой белый туман со всех сторон вызвал у Ратибора неприятные воспоминания, связанные с первым в его жизни полетом. Вдобавок и дышать стало тяжело, точь в точь как и в прошлый раз.

Подосён, с начала воздушного пути дремавший, проснулся, испугался тумана и чуть было не вывалился за край ковра. Илья Муромец вовремя схватил его за рубашку и водворил на место.

Стало холоднее. Богатыри натянули толстые стеганые куртки, которые принято надевать под кольчугу. Это помогло. Облако быстро кончилось, и сейчас ковер несся просто через ночное небо. Со всех сторон — и сверху, и с боков — светили звезды, и если лечь лицом кверху, легко можно себе представить, что нет на свете никакой земли, а только ты с друзьями летишь себе, словно птица или еще кто летучий…

Когда прошло еще некоторое время, Муромец, последние десять минут лежавший и внимательно глядевший вниз, повернулся к Ратибору и озабоченно сказал:

— Не пора ли нам приземляться?

— Чего так быстро? — поинтересовался Ратибор. — Приспичило, что ли?

— Нет, это-то я еще могу и потерпеть. А вот спать хочется… — и Муромец сладко зевнул.

— Так спи! — удивился Ратибор. — Подосён вон дрыхнет же без задних ног.

— Ты что? У меня сон богатырский, под самым ухом тараном в стену бей — и не обеспокоюсь. А ежели я на этом коврике повернусь не в ту сторону? На полпути к земле только проснусь… А то и не проснусь вовсе.

— Да, дело серьезное. Эй, Подосён! Спусти-ка нам ковер-самолет к земле. Илье Муромцу спать на твердом привычнее!

Подосён поднял голову и взглянул на Ратибора сонными глазами.

— Чего?

— Ковер приземли, я сказал!

— Ой! — неожиданно сказал Подосён, и лицо его вытянулось. — А я ведь не знаю, как это делается. В сказках ничего такого никогда не говорилось…

Ратибор невольно ахнул и схватился за голову. Вот ведь сглупили, так сглупили. Только получили ковер, сразу лететь, нет чтобы расспросить полевых получше. Наверняка ведь знали все, что нужно для полетов!

— Что делать будем? — спросил Муромец, нехорошим взглядом меряя всех, и ковер в том числе.

— Кто ж его знает? — прошептал Ратибор. Потом решительно сказал:

— Была не была. Хуже в любом случае не будет! Эй, ковер! Сбавь скорость маленько!