Ратибор. Прах и пепел

Вот стремительный выпад Ратибора пришёлся в каплевидный щит стоящего перед ним шалмаха. Булатное остриё расщепило обитое металлическими заклёпками дерево, словно нож — масло, споро вонзаясь в грудь опешившего ворога. Мощным пинком ноги отбросив от себя в толпу его же соплеменников повисшего на лезвии, поверженного осляма, рыжеволосый исполин парировал удар ятаганом очередного аскера, ответным взмахом умело вспоров тому живот. После размашистым круговым движением по широкой дуге добрый клинок просвистел в окружившем его плотном скопище врагов, зацепив сразу нескольких супостатов, отсекая кому руку, кому ряху, а кому-то просто снося макушку, как серпом — пшеничные колосья. Что и говорить, жатва у Ратибора выдалась кровавая.

В конце концов, дело приняло довольно неожиданный поворот. В первую очередь для смуглолицых воинов, ведь мрачный рыжеволосый гигант совершил, казалось, невозможное: он в одну моську выбил стаю ослямов из Соловьиного переулка на Торговую аллею. Шалмахи просто не выдержали такого яростного напора одинокого витязя, легко, с презрительным оскалом сминающего их стройные ряды, как папирус, да ломанулись в панике прочь из проулка, осознав, что им ох как хочется жить.

Ратибор тем временем, недобро оскалившись, развернулся да двинулся назад, намереваясь и со второго конца узенькой улочки уже бесповоротно выдавить вражин на Дворцовую площадь, задавшись целью полностью освободить Соловьиный переулок от живых противников.

Страшно хотелось пить, но огромный боец, упрямо стиснув зубы, отогнал от себя возникшее на миг видение с прохладным кувшинчиком кваса и, озираясь по сторонам, упрямо потопал к княжескому терему, неторопливо перешагивая через туловища разбросанных повсюду недругов. Ратибор задержался лишь у тела Яромира, накрыв его попавшимся на глаза, заляпанным багряными пятнами полотняным плащом одного из убитых осов. Затем, с минуту молча постояв над павшим товарищем, отдал тем самым ему последние почести да, тяжело вздохнув, хмуро пошёл дальше, по направлению к Дворцовой площади. Вот уже виднеется напротив и свора испуганно пятящихся «ослов», явно поражённых жутким зрелищем грозно надвигающегося на них могучего окровавленного русича с двуручным мечом наперевес.

«Сейчас я вам, козлятки, рога-то посшибаю да в задницы вобью…»

— Бросай меч! Или ей конец! — раздался знакомый гортанный голос позади Ратибора, прервав его сумрачные думы. Молодой богатырь удивлённо обернулся. Метрах в семи-восьми от него обозначился не кто иной, как Брадигост собственной персоной. Перед собой он держал за седую копну Перенегу, закрывшись ей, как щитом. У горла старушки трепыхался вострый нож.

— Ну и гнусный же ты червь!.. — презрительно рыкнул Ратибор, правой рукой привычно потянувшись к поясу. Но его ножны оказались пусты. Молодой богатырь зло выругался себе под нос, запоздало вспомнив, что в пылу боя оставил свой тесак в роже одного из лучников. Также и оба чекана, кинутых в телохранителя княгини ещё раньше, на Дворцовой площади, отсутствовали в поясных петлицах. — С бабулями воюешь, псина блохастая⁈ И как ента ты в одно жало умудрился её схомутать, ума не приложу! Поди, подкрался втихушку, покамест уважаемая дрыхла сном послеобеденным?

— Ратиборушка, сделай милость, сними этому поганцу балду с плеч! — несмотря на своё незавидное положение, боевито проскрипела Перенега. — А то у него из пасти воняет, прям бр-р-р-р! Аж задыхаюсь!.. Воздух только в округе́ отравляет, опарыш несвежий…

— Обязательно, почтеннейшая! — дюжий ратник сделал осторожный шаг вперёд. — Как только дотянусь до этой наглой морды, так сразу сворочу одним махом, аки глупому гусаку, что щипать удумал за непотребное!..

— На месте стой! По-твоему, я что, шучу? Порежу ведь, не моргнув! — нервозно гыркнул обережник государыни, резко наматывая седые волосы пожилой пленницы на кулак. — Твоё счастье, косолапый, что мне совсем недавно, буквально с полчаса назад велено было попробовать взять тебя живым! Посему не сдохнешь ты тут… Не сейчас, по крайней мере! Ну а возможность приневолить твою рыжую крону, не особо попортив при этом шкуру, как мне видится, лишь одна имеется: смертельная гроза кому-то из твоих близких! Всем план хорош, но тут оказия одна обозначилась: помимо этой коряги древней, у тебя никого и не осталось более из знакомых душ!.. — Брадигост пакостно осклабился. — Вот и пришлось бабку задействовать для твоей поимки!.. Ладно, разоткровенничался… Итак, булат на мостовую, рыжий! Коль сложишь оружие и прекратишь трепыхаться, сохраню её белёсую маковку в целости, обещаю!

— А не боишься, коль чего случится с ней, я ж сигану да дотянусь до тебя, вонючая харя! — Ратибор кипел от бессильной ярости.

— Не-а, как-то не боязно! Обернись! — Брадигост гадливо улыбнулся. — Допрыгнуть не успеешь!..