Ратник

О заговоре даже догадываться не требовалось. Потому что во время болезни ему прямо это сказали. И отказались присягать на верность его малолетнему сыну только потому, что его матерью была представительницей рода Захарьевых-Юрьевых. Не больше, ни меньше. Дескать, невместно боярам поклонятся равному себе. Кровь-то царская, но только по отцу. Мать же все испоганила. И лишь нерешительность Владимира Андреевича, брата его двоюродного, заставила остальных бояр уступить требованиям царя. А то ведь, не ровен час, оправится. И что тогда? Но уступить, не значит отступить.

Оставалось только понять, откуда все это знал простой помещик из глухого медвежьего угла. Или все не то, чем видится? И на самом деле под личиной молодого воина кроется совсем другой человек?

– Еще один Рюрикович. Старый. Матерый, – тихо произнес Государь. – Интересно. Ведь если слухи попали в цель, то Всеслав появился вполне в своем обычаи. Под чужой личиной. Одного не пойму – чего отец супруги ее, тот самый десятник, словно с ума спятил?

– Так может твой Андрей проявил его истинное нутро?

– Мог же погибнуть.

– Многие говорят, что он славно владеет саблей и копьем. Верно был уверен в своих силах.

– Но зачем ему враждовать с Петром?

– А он с ним разве сразу враждовал? – осторожным, но лукавым тоном спросила царица. И сразу же ответила: – Нет. Только когда тот повел себя неприлично. И начал у отрока вымогать долг. Хотя должен был его спрашивать с главы рода. Мню, со старшинами тульскими он тоже не просто так играет. Тебе ведь было интересно, кто татар к крепостице Андрея направил. Не так ли?

Царь обернулся к царице своей со слегка удивленным лицом. Хмыкнул. Встал. И поцеловав ее, удалился.

О том, что это мог сделать кто-то из старшин, он не думал. Точнее гнал от себя эту мысль. Сейчас, раз она пришла в голову не только ему, взглянул на вопрос иначе. Да и речь Андрея заиграла совсем другими красками. По всему выходило, что он с ними играл, как кошка с мышами…

Глава 10

1554 год, 29 мая, Тула

– Я устал от твоих намеков, – мрачно произнес Андрей. – Хочешь у меня что-то спросить – спрашивай.

– Кто ты? – помявшись, спросил священник.

– Андрей, сын Прохора, поместный дворянин Государя нашего Иоанна Васильевича.

– Не похож, – чуть нервно усмехнулся отец Афанасий.

– А так? – спросил Андрей, повернувшись в профиль и приняв максимально горделивую позу в духе Наполеона.

– Тем более.

– Странное дело ты говоришь, – фыркнул молодой вотчинник. – Как я могу быть непохож на самого себя?

Он чуть-чуть не ляпнул, будто это звучит так же комично, как и тот, что Чарли Чаплин на конкурсе двойников Чарли Чаплина занял лишь второе место. Если верить популярным байкам.

Как он сдержался? Трудно сказать. Однако заминка эта проявилась внешне и была воспринята священником как сигнал. После чего он навалился на него всем весом своего авторитета и начал шаг за шагом указывать на разного рода «косяки» и несоответствия.

По всему выходило, что Андрей не мог быть не только Андреем, но и сыном простого помещика. Да и даже на обитателя Тулы не тянул, так как поначалу плутал по небольшому городу, который был тому юному отроку прекрасно известен. А потом отец Афанасий вывалил на него слухи, которые уже успели приехать в Тулу из Москвы. Отчего Андрей чуть не рухнул там, где стоял. Он, конечно, знал, что люди про него всякое болтают. Но чтобы ТАКОЕ…

Даже в XXI веке, в эпоху интернета и повального, как минимум, среднего образования, люди бегали по знахаркам, гадалкам и посещали колдунов. Причем на полном серьезе. А в некоторых, особенно просвещенных странах, даже законы против колдовства оставались. Пусть и без актуальной судебной практики применения. Тут же все было намного тоскливее. И на то были свои причины. Например, на Руси в XVI веке не было ни единого учебного заведения от слова совсем. Никакого. Ни светского, ни духовного. Обучение же чтению шло по старинной эллинской традиции, при которой ученик заучивал наизусть Псалтырь с Часословом. И все. Технически, конечно, он умел читать и другие книги. Но очень туго, медленно и в слух. И даже такие люди уже считались грамотными без всяких оговорок. Ну разве что еще счетом требовалось овладеть на элементарном уровне. И был даже таких ребят достаточно жесткий дефицит – вряд ли тысячная доля процента от всего населения их насчиталась бы. Да чего и говорить, если далеко не все священники и десятники умели читать-писать. Про уровень выше и говорить не приходилось – на перечет. Люди, знающие же, что такое механика или архитектура так и вообще – штучный товар.

Но это было бы полбеды, если бы у них был доступ к книгам подходящим. Но нет. Не было. Ибо свыше девяноста девяти процентов всей литературы носило характер духовный, бесполезный в обычной жизни. А переписка велась практически исключительно либо учебная, либо деловая, либо дипломатическая. Причем не шибко бодрая, ибо писчие принадлежности не отличались дешевизной и доступностью.