Ратник

– Он не травник.

– А кто?

– Не знаю. Чую я в нем подвох.

– Пригляжу, – степенно наклонившись, произнес воевода.

– Пригляди, – согласился Даниил Романович и выплюнул травинку, которую до того жевал.

После чего потер лицо руками и тяжело вздохнул.

Когда его сестрица направляла поглядеть, он всерьез эту задачу не воспринимал. Слухи он, конечно, слышал. Но слухи – это слухи. Нередко – обычные политические игрища. А тут, подойдя поближе, Даниил понял, что все ни разу не просто. До жути… до мурашек странный Андрей. Его супруга ему под стать, хоть и не такая деятельная. Но ей простительно – баба. А теперь еще и этот травник. Даниил мог об заклад биться, что он такой же травник, как и снегирь или козлик. Да, в травах, вероятно разбирался. Но разве это его ремесло?..

Параллельно разворачивались события и в старом подворье Петра Глаза, что отошло его брату. Туда заявились родичи Андрея, дабы поспрошать и разузнать, чего это их малолетний неслух тут творит. И чем больше они слушали, чем чаще спрашивали, тем сильнее сбивался их боевой запал. Они ведь шли приструнить парня. Поставить на место. Ибо шума от него стало слишком много. А теперь, под вечер, сидели пьяные и растерянные. Не уверенные в том, что им вообще теперь делать. И их ли Андрей родич…

– И что вы кукситесь? – икнув, спросил Спиридон.

– А чего радоваться? Внучок-то мой тю-тю. Издох выходит.

– Как и племяшка моя. Ну так и что? Они не отказываются от нас.

– Что значит не отказываются?

– Слухи слухами, но ни Андрей, ни Марфа ни разу их не подтвердили. Андрей по осени, кстати, обещал подарить нам с Данилой хорошую броньку. Так что вы не спешите слова говорить обидные. Родич он или нет, но ведет он себя правильно и своих не забывает.

Все гости из Коломны переглянулись.

– Броньку, говоришь, добрую? – переспросил дядька Фома.

– Вроде той, которая на нем. Она и стрелу держит хорошо, и саблю, и даже копье не так легко ее терзает. Можно Устинку позвать или Кондрата. У них она есть. Глянете.

– Ну что же, дело хорошее, – кивнул первый дед, явно разгладившись ликом.

– Добре, что своих не забывает, – согласился с ним второй дед…

Глава 5

1554 год, 30 июля, Рим

Отец Доминик вошел в помещение и с нескрываемым уважением поклонился. Генеральный настоятель ордена Иезуитов Игнатий де Лойола был уже стар, но все равно занимался делами. Хотя времени каждая безделица отнимала у него с каждым годом все больше и больше.

– С каким делом ты пришел? – устало спросил Игнатий, после формальных слов приветствия.

– Брат наш, что стоит при короле Польши и Великом герцоге Литовском, сообщает важную новость о возрождении у схизматиков древней ереси. И просит помощи добрым советом.

– Что за ересь?

– Оригена.

– Брат мой, не отнимай мое время попусту. Я уже стар. Говори по делу. Я спрашиваю тебя, что за ересь? Рассказывай, что они учудили.

– В Московии болтают, будто бы давно преставившийся старинный князь воскрес для защиты их от тартар…

Это не опечатка и не шутка.

В средневековое европейское мышление слово «тартары» и «Тартария» прочно прошло в конце XIII века в новом смысле. И держалось там довольно долго. Конечно, до вторжения кочевников слово «Тартар» не было чем-то необычным для средневековых европейцев. Так они называли самые глубины ада, а не загробный мир в целом, как во времена Античности. Однако они настолько ужаснулись диким ордам степняков, что посчитали, будто бы они вышли не иначе как из ада, из самых его глубин. И спроецировали это название на них.

Эта специфика мышления породила и интересное словоупотребление, и даже карты, в которых присутствовала некая Тартария. Что приводит горячие головы отдельных горе-исследователей к совершенно комичным выводам о существовании такого государства.

Нет, все было и проще, и банальнее.

Слово «Тартария» заменило «terra incognita» в ментальности европейцев, применительно к Азии. Иными словами, выступало этаким синонимом «жопы мира» с наличием безусловного прохода в ад. По которому оттуда и были исторгнуты дикие кочевники. Ну а как иначе?

А факт того, что эти кочевники охотно приняли ислам и стали помогать османам, окончательно отнесло их к безусловному злу, как и земли их, и все, что с ними связано. Что, впрочем, не мешало отдельным купцам и политикам сотрудничать с кочевниками. Но, тут такое дело – ради выгоды человек и с дьяволом пойдет на заключение договорных обязательств. Не каждый человек, разумеется, но таких дельцов всегда хватало и будет хватать.

В любом случае, оборот в духе «просили помощи Всевышнего для защиты от тартар» звучал в глазах средневекового обитателя Европы очень специфично. Особенно духовного. Чуть ли не как «защиты от сил ада». Не в прямой корреляции, безусловно, но достаточно близкой.