Раубриттер

- Оно, может, и так, - безразлично согласился Берхард, - Отруби он десяток голов, никто бы и ухом не повел. Такая уж доля мятежника, всем понятно. Но Паук решил преподать Салуццо такой урок, который не забудется и через сто лет. На счет Железной Ярмарки – это его придумка была. Большого юмора был покойный Паук, да сожрут его печень адские бесы. Большого юмора и большой злости. Выпьем за него, мессир, за твоего хозяина. Дрянь был человек и помер, как дрянь, а все ж память о себе оставил, пусть и такую…

Гримберт попытался сделать глоток, но не смог – губы вдруг затвердели, как каменные, едва не звякнув о кружку.

- Гримберт Туриснкий, как полагается рыцарю, - глухо произнес он, - В неравной схватке с лангобардами.

Берхард побарабанил по столу пальцами. Судя по глухому звуку, пальцы у него были твердые и тяжелые, как гвозди.

- Тебе виднее, мессир. Только до меня доходили слухи, что помер он как Паук. Бросился бежать, пока его рыцарей кромсали в городе, да и угодил на минное поле. Говорят, на миллион золотых кусочков разнесло. Так-то. В общем, мессир, к туринцам со времён Железной Ярмарки тут отношение не сказать, чтоб доброе. Живой – и хорошо. Но лишний раз лучше не упоминай. Не к добру.

- Я…

Берхард истолковал его замешательство по-своему.

- Со мной можно, - усмехнулся он, - Я-то сам не из местных. Про Жирону слыхал?

Гримберт кивнул потяжелевшей от вина головой.

- Это в Иберии?

- Так точно, - судя по гулкому хлопку, Берхард треснул пятернёй себя в грудь, - На берегу Балеарского моря. Славное море, мессир. Не чета здешнему Лигурийскому!

Значит, слух не подвёл. Ибериец. Вот откуда чудной, немного гнусавый, говор.

Жителей Иберийского полуострова Гримберт в глубине души презирал, хоть и признавал за ними славу лихих вояк, немало крови проливших за империю. Нечистоплотные самодовольные дикари, они слишком много внимания уделяли роскошным нарядам и блестящим наградам, однако в бою делались беспощадны, как адское воинство. Не удивительно, что именно им удалось перегрызть горло мавританской силе, много веков терзавшей империю на западе.

- Далеко же ты забрался на восток, - пробормотал Гримберт, мысленно проводя линию на несуществующей карте, чем вызвал еще один смешок Берхарда.

- Да уж не паломником шёл. Я из альмогавар.

- На      ёмников?

- Да, мессир.

Про альмогаваров Гримберт тоже был наслышан. Когда с маврами было покончено, легкая иберийская пехота охотно нанималась целыми сотнями к любому, кто в состоянии расплатиться серебром или медью. Неприхотливая, стремительная в походе и яростная в бою, своими пиками и мушкетами она сняла обильную жатву во всех мятежах, стычках и баронских войнах восточных земель империи франков последних пятидесяти лет. Эх, будь у него в Арбории пара сотен иберийских альмогаваров вместо квадов…

- А в Салуццо как занесло?

- Тем же ветром, что всех нас по миру носит, - проворчал Берхард, вновь щедро наполняя свою кружку, - На звон монет слетелись. Когда бароны друг дружку за горло хватают, тут самое время, они тогда за кошель не держатся…

- И к кому вы нанялись? К старому Лотару?

Берхард прыснул так, что даже поперхнулся. Гримберту пришлось поднять руку и вытереть со своего лица тёплую винную капель.

- Смеешься, мессир? Кабы мы подались к мятежникам, сейчас из моих потрохов уже, глядишь, чертополох бы рос. А может и хуже, - голос Берхарда помрачнел, - Бродил бы по улицам, как эти химеры проклятые… Нет, мы, альмогавары, ребята лихие, но к вере и трону с почтением, так-то. Вот почему я и говорю, чтоб ты меня не боялся. Мы с тобой, выходит, на одной стороне бились. За его императорское величество.

- Меня не было здесь во времена Железной Ярмарки.

- Ну, как скажешь, сир, как скажешь…

Минуту или две Берхард шумно пил вино, время от времени отрыгивая. Несмотря на это, Гримберт ощущал движение мысли в его голове, похожее на суетливую и бессмысленную траекторию мухи в закрытом кувшине.

- Барону, наверно, и виноградники полагаются, как думаешь?

- Без сомнения, - заверил его Гримберт, - И самые лучшие.

- Виноградники – это хорошо. Устал я здешнюю мочу пить, мочи нет. В Иберии у нас вино слаще мёда, а тут дрянь одна… Хочу, чтоб вокруг замка – баронские виноградники, и самого лучшего сорта!

- Они у тебя будут.

- И все, что мне потребно для этого – свести тебя к Бледному Пальцу, так?

- Да. И показать свою находку.

Берхард неторопливо заходил из стороны в сторону, Гримберт слышал, как скрипят под ним старые половицы, но сам молчал. Иногда достаточно подселить в голову собеседника одну мысль – и та, развившись сама по себе, сделает все необходимое. И с Берхардом, судя по всему, он не прогадал.

- Опасная затея, мессир рыцарь, не знаю, что и сказать. Я сам всякий раз, когда возвращаюсь из Альб, ставлю самую большую свечу Святому Николаю. Там, бывало, и зоркий как сокол дня не выдержит, а уж слепой-то…

- Я не беспомощен.

- Расскажи это мантикоре, которая сожрет твою печенку!

- Мантикор не существует. Это крестьянские сказки.

Берхард издал неприятный смешок.