Равенсбрюк. Жизнь вопреки

Р. Нет, немцы пришли и вешали. В августе 1941 года нам дали военного одного, и он нас начал учить, как партизанские отряды были организованы. Мы же были девчонки, и нас учили, как тушить зажигалки, помощь оказывать. Когда же 3 октября 1941 года Орел сдали, мы собрались снова, к нам пришел наш руководитель и сказал: «Все, что могли, мы рассказали, а теперь по своим домам, и если нужно, будете помогать». Мне нужно было явиться на станцию Змеевка. Это 40 километров от Орла в сторону Курска. Эта станция между двумя этими городами. Там был организован штаб, и мне туда надо было явиться. Я приехала туда, нашла все это. Потом нас поместили в деревню, и мы ходили, собирали информацию, где расположены немецкие части. Я была одета в телогрейку, лапти, сумка у меня была. Когда меня останавливали, у меня была справка, что у меня живет тут родственница и я ее ищу, чтобы легче прожить. Орел был занят немцами, и есть там было нечего. Но я должна была собрать сведения. Мы приходили, осматривали воинскую часть. Меня забирали, сажали немцы. Потом посмотрят и отпускали. Последний раз меня не отпустили. Я пришла, а он мне сказал: «Иди показывай свою тетку». Кого же я могла показать? В общем, они меня забрали, привезли в Орел, посадили в тюрьму. Я там сидела около трех месяцев. После этого нас кого куда отправляли. Никаких документов я же им не могла представить. Отправили меня из тюрьмы в эшелон и в Германию. Привезли в Германию, в город Дрезден. Там опять были допросы, но я и говорила только свою легенду. Нас там много девчонок привезли, целый эшелон. Кого куда – кого к бауэру работать, а меня в концлагерь Равенсбрюк. Он находится в 80 километрах от Берлина. Там я была два с половиной года. Жизнь была очень тяжелая. Допрашивали, и под ногтями были иголки.

И. В каком году вы оказались в концлагере?

Р. В 1943 году. 17 октября 1942 года меня допрашивали и отправили в концлагерь, а там я была до 30 апреля 1945 года.

И. Вы оказываетесь впервые в лагере. Что с вами происходит вначале? Вас отправили в «баню»?

Р. Да. Мы были в цивильное одеты, у меня еще пальтишко было такое рваненькое. Сняли с нас вот это, а дали полосатые куртки, робу. После этого привели в лагерь и нас отдельно поселили ото всех. Там были немки, французы, югославы, все страны, где немцы проходили. А это был только женский лагерь, у нас мужчин не было. Мужчины были только эсэсовцы, охранявшие лагерь, а так одни женщины. Мужчины были недалеко, там другой лагерь был. Иногда их привозили к нам, и они чинили что-то в бараке.

Конечно под охраной. Если мы оказывались в это время на улице, то нас к стенке лицом и все. И вот дали полосатую одежду и отправили в 24-й блок. Наши там были 23, 24 и 25-й блоки. Это были советские. Они рядом стояли. Там все время ходили полицаи, и мы не могли никуда пойти. Потом эти три блока сначала были отгорожены… Есть нам было нечего, нам давали две-три картошки, утром – кофе, «кава» они называли, а в обед две-три картошки. Подъем в лагере был в 4 часа утра. Аппель мы стояли. Это если не понравится фрау ауфзеерин что-то, то она нас могла продержать и целый день. Солнышко, дождь – мы стояли. Падали кто, лежали. Ну и, конечно, собаки. Я собак до сих пор боюсь, потому что меня травили собаками. Получилось так, что у нас там было озеро, и нас гоняли вычерпывать песок. Я вычерпну и дальше по цепочке передаю, а обратно пустые черпаки. Куда песок этот они девали, не знаю, увозили. Однажды кончился рабочий день, нас построили в колонну по пять человек, и мы возвращались в лагерь. Нам запрещалось говорить между собой. А меня что-то спросила подружка рядом. Мы становились рядом, уже знали с кем. Спали вместе в одном блоке.

Там были трехъярусные нары, и когда на них было место, мы залезали туда, друг к другу прижмемся, а не было места, так и на полу. Я, конечно, когда приходила в блок, старалась занять место, лечь.

И. То есть на нарах у вас не было постоянного места?

Р. Нет. Это потом уже, к концу. У нас был Зурен, а после него кто, я не помню. Из лагеря отправляли куда-то людей, и были построены трехэтажные нары.

И. А до этого были не трехэтажные?

Р. Нет. На полу мы спали, а это к концу уже сделали все.

И. И вот вы стояли, черпали песок и с кем-то заговорили…