Равенсбрюк. Жизнь вопреки

На первом этапе – с мая 1939 по конец марта 1943 г. – происходила эскалация нацистской политики в отношении узниц-евреек, результатом которой стало фактически уничтожение группы. Женщины направлялись лагерной администрацией на самую тяжелую физическую работу: на разгрузку барж, рытье траншей и строительство. Еврейки трудились в течение всей недели, в то время как другие узницы получали выходной. Их лагерный паек был минимальным, а эсэсовские врачи отказывались им помогать[641]. Узницы-еврейки регулярно подвергались жестоким экзекуциям. Так, после покушения на А. Гитлера 8 ноября 1939 г., которое не имело к еврейкам Равенсбрюка никакого отношения, их насильно заперли в блоке № 11 на месяц. Не имея возможности оставить барак, некоторые женщины были на грани сумасшествия[642]. Подобное жестокое отношение к данной группе заключенных объяснялось идеологическими представлениями нацистов, в соответствии с которыми еврейки относились к категории «недочеловеков», следовательно, не имели абсолютно никаких прав.

Более того, на начальном этапе существования лагеря группа евреек состояла из представительниц нескольких категорий – асоциальных, уголовниц, политических и др., что не позволяло им сплотиться. Возникавшие противоречия между различными фракциями евреек приводили, помимо всего прочего, и к невозможности навести элементарный гигиенический порядок в бараке – условие, необходимое для выживания[643]. В то же время представительницам других категорий запрещалось контактировать с женщинами, носившими желтый винкель, что ограничивало возможности получения помощи последними.

Тем не менее еврейкам все же удавалось противостоять отрицательному воздействию внешних факторов. Это было возможно за счет лидеров группы, которые пытались направить действия узниц не только на физическое спасение, но и на восстановление идентичности. К числу лидеров относились политические заключенные – коммунистки и социал-демократки, имевшие опыт участия в организованных группах и общую систему ценностей: О. Бенарио-Престес, Р. Менцер, Р. Грюншпан, К. Ляйхтер. Благодаря этим женщинам удалось наладить взаимоотношения с блоками политических – немок и австриек, занимавших в лагере значимые позиции и способных оказать помощь – передать пищу, одежду, содействовать в лечении[644]. Упрощению контактов между еврейками и организованными фракциями политических способствовало не только единство ценностей, но и тот факт, что большинство женщин обеих групп являлись гражданками Германии и Австрии. В условиях, когда еврейки практически не имели доступа к лагерному «самоуправлению», подобная поддержка имела большое значение[645].

По инициативе своих лидеров еврейки различных фракций начали бороться с антисанитарными условиями в бараке. Так, О. Бенарио-Престес заявляла: «Если мы не будем заботиться о гигиене, нацисты могут сделать с нами все, что захотят». По свидетельствам бывших узниц, после ее назначения на пост старшей в бараке блок стал абсолютно чистым. Более того, чтобы поддерживать свое здоровье, узницы под руководством О. Бенарио-Престес занимались утренней зарядкой[646].

На начальном этапе узницы-еврейки пытались создать свою групповую идентичность, апеллируя к национальности, общей для всех находившихся в блоке подгрупп. При поддержке немецких и австрийских политических была осуществлена театральная постановка «Шум-шум». По воспоминаниям бывших узниц, «это была настоящая пьеса, с костюмами, программой, текстами»[647]. Несмотря на конспирацию, лагерное руководство узнало о данном событии, и весь барак был лишен хлеба на месяц[648].

Доставленные нелегально в блок номера нацистских газет читались вслух для всех женщин, а в дальнейшем обсуждались и интерпретировались сквозь призму оппозиционных нацизму взглядов[649]. Политическая узница-еврейка К. Ляйхтер переделывала тексты известных песен, адаптируя их к событиям лагерной действительности, а также сочиняла стихотворения. В дальнейшем ее произведения исполнялись узницами совместно или даже распространялись по лагерю[650]. Под руководством О. Бенарио-Престес и К. Ляйхтер проводились литературные вечера, обучение иностранным языкам, читались лекции по истории. Узницами был создан атлас, который использовался ими для изучения географии и анализа боевых действий на фронтах Второй мировой войны[651].

Однако все попытки заключенных-евреек, направленные на физическое выживание и сохранение групповой идентичности, разрушились в связи с эскалацией нацистской политики уничтожения после конференции в Ванзее в январе 1942 г. В результате узницы Равенсбрюка были направлены в газовую камеру Бернбурга и депортированы в Аушвиц[652].

Именно радикальное усиление нацистского террора предопределило тот факт, что на втором этапе борьбы евреек за свое спасение – с конца марта 1943 по конец июля 1944 г. – число так называемых «чистокровных» евреек в лагере было минимальным, отсутствовал и отдельный барак для них.