Равенсбрюк. Жизнь вопреки

Следствием принятого постановления стало не только улучшение положения бывших заключенных, но и формирование так называемого «героического нарратива» в воспоминаниях и свидетельствах бывших военнопленных, в том числе и узниц Равенсбрюка. Однако вполне обоснованное стремление представить факты их героизма общественности, изменить массовые представления о плене и заключении в концлагерях, в ситуации идеологической обработки публикуемых текстов, нередко вызывало недоверие или отторжение, даже у бывших узников. Кроме того, в изданиях 1950–1970-х гг. практически не упоминались судьбы «восточных рабочих». Да и память группы военнопленных была представлена свидетельствами лишь некоторых из них.

Антонина Никифорова, готовившая свою книгу еще в лагере, сначала лишилась материалов, так как один из военных корреспондентов забрал их со словами: «Кто Вы такая? Вы бывшая военнопленная. Кто даст написать Вам хоть строчку?» Лишь в 1957 г. новый сокращенный вариант рукописи благодаря помощи друга Никифоровой Георгия Малиса, который хлопотал об издании книги, пока она жила в Сибири, был издан в журнале «Знамя»[726]. С возвращением в Ленинград и первой публикацией книги Антонине Александровне помогала еще одна сотрудница «Знамени» – Цецилия Дмитриева, которая писала ей по этому поводу: «…Бодрости, здоровья и счастья желает Вам старая знакомая Цецилия Ефимовна Дмитриева. Вспомнили? Если нет, напомню о том, как я ходила по Вашим делам, чтобы извлечь вас из Сибири… В 1950 г. мне попали в руки Ваши записки (при встрече расскажу как), и я их сохранила. А когда летом истекшего года возник разговор, я быстренько распечатала рукопись, и члены редколлегии «Знамени» ее единодушно приняли»[727].

Однако в книжном варианте текст был издан в 1958 г. в Военном издательстве[728]. Публикация вызвала широкий интерес в СССР, и практически сразу же начал обсуждаться ее перевод на иностранный язык. Правда первоначальный, авторский текст подвергся правке. Это вызвало вопросы у Антонины Александровны, на что ей был дан ответ из редакции: «…но из-за правки (в частности, из-за перестановок в тексте) пришлось послать верстку не в печать, а на сверку. Это, естественно, задержало издание. Кстати, перестановки эти были сделаны где-то еще, до поступления рукописи в издательство. Ко мне рукопись попала уже в таком виде»[729].

После издания первой книги о Равенсбрюке Антонина Никифорова стала получать множество писем как со словами поддержки, так и критическими замечаниями. Будучи ограничена общими идеологическими установками, А. Никифорова не могла публиковать текст в авторской редакции и официально иметь иную точку зрения по целому ряду вопросов. Однако не все читатели понимали или хотели понять подобную ситуацию.

У некоторых женщин возник вопрос о деятельности так называемого «коммунистического кольца» – подпольной организации сопротивления, нелегально действовавшей в лагере, в которую входили некоторые советские узницы и которая упоминалась на страницах книги Никифоровой. Так, Надежда Никишина писала об этом: «Но ведь я, Аграновский, Старков читали вашу рукопись 1948 г., и в ней ни слова не говорилось об этом кольце?»[730]. Ответ Никифоровой неизвестен, но уже в следующем письме Никишина подчеркивала: «…я сама читала первоначальный текст вашей книги, и он был правдивым, а что в обработке редакции, так это дело не Ваше, а редакции. У них свои соображения и установки»[731].

Чувством обиды и непонимания пронизаны письма бывших «восточных рабочих», которые, в отличие от военнопленных, продолжали оставаться для властей фигурой умолчания. Из письма Клары Шидловской: «Почему-то они (военнопленные) считали, что кроме них в лагере находились люди случайные, ничего не стоящие. И среди наших девочек были большие герои, рискуя жизнью, а некоторые и отдавая жизнь, делали все, чтобы не работать на фашистов и вредить их работе, направленной на оборонные цели. И в вашей книге Вы пишете чуть ли не одной строчкой, что в лагере находились, кроме военнопленных, еще люди из Советского Союза, которые были арестованы за какие-то незначительные провинности»[732].

В 1967 г. книга Антонины Никифоровой была дополнена и переиздана. В ней по-прежнему не говорилось о тех трудностях, с которыми столкнулись бывшие узницы по возвращении в СССР, в том числе и автор. Это тяжёлое время описывалось такими фразами, как: «В первые месяцы, да и в первые годы после возвращения связь с друзьями по лагерю восстанавливалась медленно. Разные обстоятельства мешали этому»[733]. Основной же акцент был сделан на международной солидарности бывших узниц уже в эпоху холодной войны.