Равновесие крови

Трагический излом бровей, одинокая слезинка у правого глаза, легкий румянец на щечках, приоткрытый ротик и такая печаль во взоре, что невольно начинаешь верить.

Посмотрев на короля, вижу – и правда верит. Я беру его за руку и сжимаю с силой, вынуждая отвести глаза от обманчивой невинности. И медленно качаю головой, говоря мысленно: «Это ложь». И он, соглашаясь, кивает в ответ.

– Кирнан пришла ко мне вчера днем вся… израненная. Она долго не решалась рассказать, что с ней случилось, боясь того, что с ней сделают, если она признается, – заговорила Пиетта, обхватывая «олененка» за плечи. – Она боялась, что никто не поверит ее словам, кто это сделал с ней. Но мне удалось убедить ее признаться. Ведь мы живем в справедливом королевстве, где ни один преступник не уйдет от наказания. Кем бы он ни был, – жестко закончила женщина, оглядывая присутствующих пылающим жаждой справедливости взором. Она подтолкнула девушку вперед, и та, словно эту сцену много раз репетировали, вышла четко под перекрестный свет магических ламп, подчеркнувших ее болезненную бледность и хрупкость.

– Меня… – тихо, но в наступившей тишине звонко, начала говорить Кирнан, опустив глаза и прижав руки к животу, – позапрошлой ночью силой взял… Его Величество король Никлос Каргатский, – голосок надломился, и она с болью уставилась на замершего на месте мужчину.

Это должно было сокрушить Никлоса, сломать его, но рядом была я. И слова Кирнан взбесили меня, ведь я знала правду. Действительно знала.

– Да неужели, – громко воскликнула я, выходя вперед и возвышаясь над трогательным ягненком, который с тревогой уставился мне в глаза. – Так уж он тебя и изнасиловал? Как будто ты сама не пришла ночью в королевские покои, изображая трогательную, попавшую в беду невестушку? Не говорила королю, что тебя избивают родители, грозясь отправить в храм, если не станешь королевой? А может, расскажешь, как ты вообще оказалась в ту ночь в королевском крыле и попала в опочивальню Никлоса, минуя всякую охрану? Или же поделишься, как ты кричала от наслаждения, когда раздвигала ноги? – я буквально избивала ее словами, зная, что говорю чистую правду. Это было видно по ее лицу. По лицам Врана и Пиетты. И всех остальных причастных.

Хрупкая история о поруганной невинности развалилась на куски. Ни одна девица не посмеет заявиться в спальню мужчины.

Кирнан расплакалась, обхватив себя за плечи. Как бы сильно ни хотела семья использовать ее, они не учли, что уже сломали девушку и она попросту больше не умеет играть. Она заревела во все горло, со всхлипами говоря «простите» да «извините», и опрометью бросилась из зала, выскользнув из рук попытавшейся схватить ее Пиетты.

– Театральный номер завершен, что еще вы приготовили? – перекрывая гул голосов присутствующих, спросил Ник, явно вновь обретший присутствие духа. А я вернулась к нему, взяла за руку и заметила его задумчивый взгляд, от которого вздрогнула. Я была слишком убедительна для той, кто ничего не знает.

– Либо вы соглашаетесь на наши условия, либо придется прибегнуть к более жестким мерам наведения порядка в королевстве, – буркнул недовольный Брошин, упрямо стоя на своем.

– Да, я тоже думаю, что этот разговор зашел в тупик, – согласился Никлос, и тень, видимая до этого мгновения только мне, проявилась для всех присутствующих в зале, оказавшись у каждого возле горла. И если большинство испуганно вздрогнуло, то Вран и Брошин остались стоять на своих местах, продолжая твердо глядеть на короля.

– Нет, значит, нет! – хрипло воскликнул Брошин. И странно кивнул головой.

В то же мгновение магические световые шары под потолком взорвались мелкой черной пыльцой, засвистел ветер, а дым бросился на нориуса, будто сторожевой пес, увидевший цель. И стоило пьетте набраться веса, как она сместилась на Никлоса, впиваясь в его тело и отбрасывая меня в сторону. Повернувшись на полу, я приподнимаюсь и вижу Ника, отчаянно борющегося с помощью нориуса с тьмой Черной пьетты. Я ощущала знакомый пепельный привкус на губах и не понимала, почему эта дрянь летит только на Ника.

Поглядев на Брошина, я увидела, с каким наслаждением он наблюдает за происходящим.

– Сейчас я сотру эту ухмылочку с твоих губ, – процедила я неслышно, и белый дым заклубился меж моих пальцев, а после одним махом поднял меня на ноги и поставил напротив главарей-заговорщиков. Моих сил недостаточно, чтобы разогнать пьетту, их хватало только не подпускать ее ко мне, когда дым почуял ариус. Но главное было отвлечь ее внимание, чтобы она не успевала вгрызаться в тело Ника, который уже кричал от боли, когда пьетта делала очередной укус. Черная кровь орошала пол, и дым поднимался на местах падения капель.

– Значит, вот как вы служите королю? – закричала я, сдавливая глотки Брошина и Врана и поднимая их в воздух. Остальные присутствующие в ужасе замерли на местах, боясь шевельнуться: те, кто имел неосторожность двинуться, попадал под действие либо ослепленного нориуса, либо Черной пьетты, которая не трогала только членов семей главных заговорщиков.