Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

На лице капитан-лейтенанта Хейдока появилась кривая усмешка. Он раздельно проговорил:

— Значит, вы не слышали про «Сан-Суси»? Это меня удивляет, весьма, ибо у меня было такое впечатление, что вы там жили весь прошедший месяц… — Наступила мертвая тишина. — Так как же, миссис Бленкенсоп?

— Не знаю, о чем вы, доктор Биньян. Я прибыла сюда только сегодня утром. Спустилась на парашюте.

И снова эта усмешка, на сей раз определенно злобная.

— Несколькими ярдами[293] материи в кустах легко можно создать нужную иллюзию, — проговорил он. — И я вовсе не доктор Биньян, уважаемая. Доктор Биньян по официальному статусу — мой дантист, и время от времени любезно предоставляет мне свой кабинет.

— В самом деле? — пробормотала Таппенс.

— В самом деле, миссис Бленкенсоп. Или вы предпочитаете, чтобы я называл вас вашим настоящим именем — миссис Бирсфорд?

Опять установилась напряженная тишина. Таппенс глубоко вздохнула. Хейдок кивнул.

— Как видите, игра проиграна. «Ты вошла в мою светелку, молвил Мушке Паучок»[294].

Таппенс услышала легкий щелчок, и в руке у Хейдока блеснуло стальное лезвие. Он продолжал, но теперь уже угрожающим тоном:

— И не советую вам кричать и звать на помощь соседей. Не успеете вякнуть, как распроститесь с жизнью, а если и вскрикнете, никто не обратит внимания, вы ведь в зубоврачебном кабинете, здесь часто, бывает, кричат.

Таппенс сдержанно заметила:

— Вы, я вижу, все предусмотрели. А вам не приходило в голову, что у меня могут быть друзья, которым известно, где я?

— О, все еще надеетесь на голубоглазого героя? В данном случае, впрочем, кареглазого… Сожалею, миссис Бирсфорд, но Энтони Марсдон — один из наших самых верных приверженцев в этой стране. Как я уже сказал, несколько ярдов парусины способны создать полную иллюзию. Вы легко клюнули на историю с парашютом.

— Не понимаю, к чему весь этот цирк?

— Ах, не понимаете! Мы хотели, чтобы вашим дружкам было труднее вас выследить. Если бы даже кто-нибудь сумел выйти на ваш след, он привел бы его в Ярроу и к человеку, встречавшему вас в машине. А тот факт, что где-то между часом и двумя в Ледербэрроу пришла пешком медицинская сестра, лицом совершенно на вас не похожая, едва ли кто-нибудь свяжет с вашим исчезновением.

— Сложный расчет, — заметила Таппенс.

— Меня восхищает ваша выдержка, — сказал Хейдок. — Весьма восхищает. Сожалею, что принужден буду, гм, оказать на вас давление, но нам необходимо знать, что вам удалось разведать в «Сан-Суси».

Таппенс не ответила.

Хейдок вполголоса произнес:

— Советую вам не запираться. Зубоврачебное кресло и инструментарий открывают, знаете ли, кое-какие возможности.

Таппенс бросила на него презрительный взгляд.

Хейдок подался вперед. И раздельно проговорил:

— Да, я вижу, вы обладаете изрядной твердостью духа, людям вашего склада это свойственно. Но как насчет второй половины картинки?

— О чем вы?

— О Томасе Бирсфорде, вашем муже, проживавшем последние недели в «Сан-Суси» под именем мистера Медоуза, а в настоящее время лежащем наготове в подвале моего дома.

Таппенс резко возразила:

— Я в это не верю!

— Потому что получили письмо от Пенни Плейн? Неужели вы не догадываетесь, что это была ловкая работа молодого Марсдона? Вы ему прекрасно подыграли, открыв код.

Голос Таппенс дрогнул:

— Значит, Томми?..

— Ваш Томми, — провозгласил капитан-лейтенант Хейдок, — находится сейчас, как, впрочем, с самого начала, в моих руках. И теперь дело за вами. Если вы дадите мне требуемые ответы, у него появится шанс. Если же нет, — что ж, сработает первоначальный план. Он получит удар по голове, будет вывезен в море и выброшен за борт.

Некоторое время Таппенс просидела молча. Потом спросила:

— Что вы хотите знать?

— Я хочу знать, кто вас послал, как вы осуществляете связь с этим лицом или этими лицами, какую информацию они от вас уже получили и что именно вам известно?

Таппенс пожала плечами.

— Я могу наговорить вам что мне вздумается, — заметила она.