Раз, два, три, четыре, пять. Будем мы тебя...

Погружение в волшебный мир Орловых впечатлило. Это не день благодарения и не рождество в провинциальных городках Америки, где домохозяйки натягивают заученные улыбки, а сами с ненавистью смотрят в спину более удачливым конкуренткам. Здесь всё идёт от сердца, взгляды открытые, улыбки честные, смех от души. Здесь тепло и спокойно. Начинаю понимать, почему лучшие экземпляры американской бизнес-элиты бросили тёплый Лос-Анджелес с зажратым обществом и поселились в холодной, неприветливой стране. Россия не любит чужаков, как и недолюбливает собственное население, но среди этой недолюбленности встречаются такие люди, как Дарья и её окружение, от которых не хочешь уходить, в тёплой ауре которых хочется хоть чуть-чуть погреться.

— Я никогда не видел такие семейные посиделки, — делюсь с деткой, незаметно кладя руку ей на коленку, пользуясь прикрытием в виде скатерти и стола.

— Нравится? — сбивается с дыхания, когда я следую по шелковистости чулка на юг.

— Очень. Не думал, что такое бывает. Впервые за последние шестнадцать лет радуюсь детским конкурсам и играм. Хочу поиграть с тобой ночью, наедине, — шепчу ей на ухо и добираюсь до края резинки.

Яр перехватывает мой взгляд, и по сжатию вилки вижу, что он включается в игру и повторяет те же действия с другой стороны. Алька старается сидеть ровно, пытается орудовать столовыми приборами и даже жевать, но с каждой минутой её взгляд стекленеет и заволакивается мутной пеленой.

Добираюсь до заветной цели, сталкиваюсь с пальцами бро и с сопротивлением детки, сжимающей ноги, словно она пытается удержать горошину между ними. Непорядок. Она слишком напряжена, и надо срочно с этим что-то делать.

— Расслабься, детка. Расставь ножки, я сделаю тебе хорошо, — соблазняю её на удовольствие в экстремальных условиях.

Она сжимается ещё сильнее и шипит сквозь зубы. Отступаю, играюсь с краем резинки чулка, отвечаю на вопросы Марии о своей семье, не охотно вспоминая период своего взросления. Всё хорошее в прошлой и настоящей жизни связано с появлением в ней Яра. Я обрёл преданного друга, некровного брата, любимую девушку и большую, дружную семью.

— Покажи мне свою комнату, — продолжаю совращать Алёну.

— Ты её уже видел, — язвит детка, катая по тарелке оливку.

— Тогда я не рассмотрел розовых единорогов и радугу на потолке? — ухмыляюсь, вспоминая ночи, проведённые в ней.

— Их там нет, — возмущается она, расслабляя в запале ноги.

Пользуюсь моментом и стремительно пробираюсь в трусики, проскальзывая по влажности между складочек. Алька издаёт булькающий звук, а затем продолжительно кашляет в кулак, маскируя сбивающееся дыхание.

— С ума сошёл? — шепчет, повернувшись ко мне, еле сдерживаясь от стона. — Здесь не место.

— Покажи тайное местечко в доме, где мы можем пошалить, — шантажирую её, надавливая на клитор и массируя его. — Мне необходимо потереться об твое тело, всунуть член и хорошенечко оттрахать тебя. Я пережил стресс, которому требуется выход.

Она фыркает, но на моё счастье, начинается следующий этап встречи Нового года — сжигание старого на кострах. Дети на перегонки одеваются, сжимая в руках сломанные игрушки, ненужные тетрадки, рваную одежду. Взрослые следуют за ними, а мы быстро поднимаемся в Алькину комнату, закрываем дверь и без прелюдий набрасываемся на неё.

Прогибаю её в пояснице, сдвигаю в сторону трусики и вхожу сплошным мазком по влажности, заполняя собой до конца. Горловой стон пытается прорваться, но сразу забивается членом Яра. На долгие игры времени нет, поэтому мы вбиваемся в неё с двух сторон, набирая ускоренный темп.

Детка дрожит от возбуждения, насаживается поочерёдно на наши стволы, мычит, извивается, держится на ногах только благодаря моим рукам и цеплянием ногтями за бёдра Яра. Она на пределе, замирает, вытягивается в позвонке, прогибается как кошечка и срывается в оргазм, сокращаясь и сжимая меня пульсирующими стенками. Кончаю следом, продолжая медленно возить стволом по киске и размазывать сперму между ягодицами. Совсем скоро доберусь и туда, только подготовлю предварительно. Вот закончиться семейный праздник, и начну.

— Глотай, — рычит Яр, подавая резче бёдрами вперёд и удерживая детку за волосы.

Потрясающий вид. Аля облизывает ствол бро, а по её попке и киске стекает моя сперма. Очень жаль, что времени так мало. Были бы мы дома, мои пальцы давно растягивали бы её девственную дырочку, втирая густое семя. Яр обменивается со мной взглядом, сканируя мои мысли и соглашаясь во всём. Черти в глазах говорят, что он готов бежать с вечеринки ради продолжения нашего банкета на троих.

— Даже не смей об этом думать, — обламывает его детка. — Завтра нас ждёт сложный вечер. Приедут родители Ника.

— Откуда знаешь? — напрягаюсь и настроение ползёт резко вниз. — Они собирались второго или третьего.