Раз, два, три, четыре, пять. Будем мы тебя...

— Совсем рехнулся?! — шипит Влад, с каждым новым словом увеличивая громкость. — Мозги отморозил?! Какая полиандрия?! Это самое настоящее блядство, приправленное наркотой! Я всегда считал, что русская привычка целовать детям жопу до сорока ни к чему хорошему не приводит! Вырастили шлюху, раздвигающую ноги перед каждым встречным!

— Закрой рот, Влад! — рявкает Макс. — Посмотри вокруг и подумай хорошенько, стоит ли его открывать!

— Как ты видишь своё будущее, Ник? Как ты собираешься вот с этим крутиться в обществе? Это моя жена, а это мой муж? Что про вас будут говорить? Вы станете главным посмешищем на несколько лет подряд. Партнёры начнут выводить свои капиталы, ни один серьёзный клиент не захочет заключать с нами контракты. Твоё безрассудство разорит нас, пустит по миру.

Влад раздувается, багровеет и кипит, сдерживая ругательства. Он с такой ненавистью смотрит на сестрёнку, что мне хочется окунуть его рожу в салат, стоящий посередине стола. Огромное желание вбить в его челюсть каждое оскорбление в адрес Алёны. Удерживает от расправы только его возраст и отцовство по отношению к брательнику.

— Не неси чушь, — заскрипел Том. — С вашими деньгами и положением ни одна шваль не позволит раскрыть пасть. Ты что думаешь, в нашем кругу нет таких семей? Есть. И они ещё самые приличные. Зинхер трахает свою падчерицу вместе со старшим сыном. Безос собрал четырёх бывших жён под одной крышей и открыто развлекается со своим гаремом, приглашая друзей по гольфу. Тамильсон живёт с женой и её братом, при этом трахает обоих и подставляет задницу под шурина. А оргии Марвела? Вход на вечеринку только голышом и после отсоса у членов круглого стола. Они стали нищими? От них уплыл хоть один цент?

— Ты упускаешь, Том, самое важное. Все они глубоко женаты и для камер являются добропорядочными семьянинами, прожившими в нормальном браке не один год, — пыжится Влад, раздираемый злостью.

Мы продолжаем спорить, кричать, отстаивать своё мнение, приводить примеры, бить кулаками по столу. От нескольких стаканов и тарелок на полу валяются осколки, от стен отскакивают всё более резкие звуки, к мужским крикам добавляются женские вопли и истеричный смех.

— Отец, хвати! — теряет терпение Ник. — Мне всё равно, что ты об этом думаешь. Я принял решение и не спрашиваю твоего совета, а просто ставлю перед фактом. Если тебя не устраивает мой выбор — выход там.

— Да, я лишу тебя наследства! — ревёт Влад, вцепляясь пальцами в столешницу и нависая над столом. — У тебя ничего не останется. Посмотрим тогда, нужен ли ты будешь своей шлю… девке нищим.

— Не перегибай, Влад! Я никому не позволю оскорблять своих детей. Ник хороший специалист и при любом раскладе останется в компании, а ты сейчас близок к потере сына и парнёрства. Стоит это всё лишения близкого человека и одинокой старости? Не пожалеешь спустя несколько лет о своих словах и решениях? Поверь, сломать легко, а починить…

— Всё, пора заканчивать этот цирк. Развлекайся, сынок, пока молодой. Груповушка — это тоже жизненный опыт. Я возвращаюсь в Америку и к лету жду тебя домой, повзрослевшего, одумавшегося и без придури. Собирайся, Натали. Здесь нам делать больше нечего.

Они уходят, громко хлопнув дверью и оставив болотное послевкусие на прощание. Мариша подрывается убрать осколки, но Джейк останавливает её, пересаживает на диван и идёт за веником сам. Мама всё ещё не может прийти в себя, обтекая под слоем гадостей, высказанный в адрес её доченьки, а батя скрипит зубами и хрустит суставами на шее от не сброшенного бешенства. Ему требуется выплеск адреналина, и желательно на туше Коберника.

— Самое противное позади, — разрежает густую обстановку баба Вера. — Говно повержено, остаётся прибраться. Прости, Николасик. Не хотела так о твоих родителях.

— Ерунда, баба Вера. Кажется, сегодня я стал сиротой, — без сожаления заявляет Ник.

— Нет, Ник. Сегодня ты обрёл самую лучшую семью в мире, — подходит к нему мама и заключает в объятия.

— Тебе крупно повезло, друг, — присоединяется к маме Джейк, помахивая веником. — Семья Орловы кого попало не принимает, а если примет, то обеспечит нескончаемыми обнимашками и любовью. Да, мам Даш.

— Да, сынок. Да, — смеётся мама и обнимает его в ответ.

Глава 45

Алёна

У меня не укладывается в голове, как можно так относится к своему ребёнку. Запад, Европа дерут глотки о толерантности, о принятии своих родных такими, какие они есть. Где это всё? Да и что в нашей ситуации такого? Ну спим мы втроём, ну собираемся вести быт вместе, ну строим планы на долгое будущее. От этого Ник не стал хуже, у него не выросли рога и третья нога, он не мутировал в склизкого урода. Он остался всё тем же Ником — умным, весёлым, добрым, заботливым.

В ком Коберник будут черпать силу, когда бизнес перестанет приносить удовлетворение? Как они будут себя чувствовать, когда их внуки вырастут, не зная бабку с дедом с другой стороны? Это сейчас кажется, что будущее слишком далеко, но всегда забывается, что настоящее слишком скоротечно.