Разбег

Мальчуган вынул из кармана кулек с конфетами и, повинно глядя снизу на отца, протянул кулек. Иргизов улыбнулся, понимая, что сын испытывает некую вину перед ним, — иначе бы подумал — дать или нет. Вчера, когда они вернулись домой со свадьбы, Нина в дверях встретила их радостно: «Ну, вот и мужчины мои пришли! Что-то долго гуляли!» И Сережка тотчас выдал: «А мы провожали тетю Лилю!» — «Вот как! — с испуганной улыбкой сказала Нина. — Это забавно, даже очень!» Потом она долго усмехалась, а когда легли спать и погасили свет, расстроилась окончательно. Постояв у открытого окна, Иргизов лег с Сережкой. Малыш, оказывается, не спал, — все слышал, и понимая, что это он невольно поставил отца в неловкое положение, с жалостью дотронулся до отцовского лица и стал гладить. Утром Нина подчеркнуто вежливо объявила мужу, что едет в Фирюзинское ущелье и возьмет сына с собой. Иргизов возразил: «Мы с Сережей идем на аэродром смотреть парашютистов». Нина спросила сына — с кем поедет он, и Сережа взял за руку отца. «Ну, что ж, — сказала она. — Пусть будет по-вашему», — и ушла.

Иргизов не придал этой маленькой размолвке большого значения, но все же настроение у него испортилось. Иргизов старался не думать о ссоре, но все-таки думал — и думал с болью, что Нина отправилась в ущелье без него, чтобы досадить ему, вызвать в нем горячку ревности и всевозможных подозрений. Чего доброго, еще задумает отомстить, а мстить, собственно, не за что. Думая о ней, он вообразил ее купающейся в Золотом Ключе, яркую и красивую, какой он ее встретил в двадцать седьмом. Представил на месте себя другого Красного рыцаря на коне, и от обиды стиснул зубы. Почти в то же мгновенье он услышал ее голос:

— Господи, сидят, как манекены! Хоть бы один поднялся и уступил место даме!

Все сразу, как по команде, встали, начали здороваться с ней. Сережка потянул за руку мать и усадил рядом с собой и отцом.

— Ты уже побывала в ущелье? — с недоверием спросил Иргизов.

— Нет… Машины не оказалось — шофер куда-то задевался. А ты почему без Лилии Аркадьевны?

— Слушай, замолчи, или я не отвечаю за себя, — полушутя-полусерьезно предупредил Иргизов.

— Ну, ладно, ладно, — тотчас сдалась она и, взяв его руку, положила к себе на колени. — Я подумала, что надо бы и мне побывать у Зины и Сердара, как бы не обиделись. Может быть, отсюда поедем к ним? И твоих друзей пригласим.

— Нина Михайловна, что-то вы вчера на свадьбе не были? — спросил Морозов. — Да и в ДКА давно не заглядываете.

— Вчера была занята, Сергей Кузьмич, — легко отозвалась она. — А вообще-то, у красноармейцев мы довольно часто бываем, это вы зря. Иное дело, к нефтяникам совсем не ездим. — Нина перевела взгляд на Юру. — Интересно, есть у вас в Нефте-Даге хоть какой-нибудь клуб?

— Есть… Маленький, конечно, — особенно не развернешься, — ответил Юра. — Но скоро все у нас изменится. Вы же, наверное, слышали, строим новый город возле Большого Балхана, прямо у железной дороги. Там и клуб хороший отгрохаем, с театральной сценой. Но и сейчас можно… Не обязательно же ставить «Отелло» или «Бесприданницу», можно и с чтением стихов и небольшими скетчами выступить.

— Все можно, — возразил Ратх, — но надо выбирать то, что нужнее всего. Вам бы, комсомольцам-нефтяникам, поскорее наладить массово-оборонную работу. Кружки Осоавиахима надо создавать: стрелковый, ПВХО, санитарный.

— Создаем, папа, не сидим сложа руки. Членские взносы уже собираем — собрание провели. Скоро пришлем к тебе своего председателя за малокалиберками. Но все это, конечно, пустяки по сравнению с авиацией. Нам бы хоть один аэроплан и инструктора, по парашютам. Мотоциклеток бы с десяток. Мы бы мотопробег на такырах устроили.

— Ну вот, опять о моторах заговорили, — поморщился Морозов. — Пойду, однако, куплю даме мороженого, а то никто из вас не догадается. Пойдем со мной, Сергунок.

— Погодите, Сергей Кузьмич, — сказал Ратх. — Сейчас будет затяжной прыжок.

От темных громад Копетдага зашел над зеленым полем «ПО-2», сверкнул на вечернем солнце крыльями и выбросил парашютиста. Секунд десять летел он комом к земле, нагнетая напряжение у зрителей. И когда кое-кто уже усомнился: «Да раскроется ли парашют?» и отовсюду понеслось «ой-ой», в поблекшем вечернем небе белым облаком поплыл шелковый купол. Едва приземлился парашютист и следом сел аэроплан, воздушный праздник объявили законченным, и горожане потянулись к городу. Ратх пригласил всех своих друзей в автобус.

VI