Разбитое стекло

Да, Инну я рассмотрел не сразу. А когда все-таки вгляделся в нее повнимательнее, оказалось, что у нее удивительное лицо. Что в нем было особенного, я понял далеко не сразу, мне лишь показалось, что оно какое-то нездешнее и несовременное. Потом я отметил, что Инна Витальевна вообще мало следует моде, и это нарочитое ее игнорирование только подчеркивало ее оригинальность.

Через некоторое время муж Инны Витальевны исчез. Нет, он не пропал без вести, не умер, но выехал из квартиры, собрав свои вещи и погрузив их в нанятую для этих целей машину. Мать с дочерью остались в квартире вдвоем. Муж стал появляться по выходным, иногда приходил в гости к дочке, но чаще забирал ее куда-то с собой. Постепенно соседка со второго этажа завладевала моим вниманием. Я стал не только присматриваться к ней, но и поджидать ее во дворе в те часы, когда она, забрав свою малышку из садика, возвращалась домой. Постепенно я понял, что меня так интригует в этой женщине. Ее лицо уместнее смотрелось бы на полотне великого живописца, нежели в тех обстоятельствах, в которых я его лицезрел. Чистая, идеально гладкая кожа, классически правильный тонкий нос, высокие брови. Это все, что можно описать словами. Остальное в ее лице было сиянием. Волшебством. Черты, в каждой из которых не было ничего особенного, вместе создавали ощущение неуловимой, но совершенной и неоспоримой красоты.

Примерно через год я уже был влюблен в Инну Витальевну Сосновскую до потери разума. Девочки-ровесницы, даже те, которые еще недавно возбуждали мой живейший половой интерес, были забыты. Я заметил, что они часто пахнут немытыми волосами, чавкают жвачкой, красят ногти в жуткие цвета, давят прыщи. Они стали мне противны. Всеми моими мыслями прочно завладела Инна Витальевна. Я вызывался помочь ей донести сумку из ближайшего магазина или забрать из садика Камиллу – такое редкое имя носила ее дочь. Если выпадал счастливый случай, я увязывался за ней следом, когда Инна выводила девочку на прогулку. Чтобы мои ухищрения не бросались в глаза, я, конечно, маскировался – выгуливал собственного пса, с которым до того выходил крайне редко, предоставляя эту почетную обязанность маме. Я ждал окончания школы. Мне казалось, что, как только я перестану быть десятиклассником и превращусь в студента, мой социальный и мужской статус резко изменится. Из симпатичного птенца и желторотика я превращусь в совершеннолетнего, полного сексуальной энергии мужчину. Я никого не посвящал в свои мысли и чувства, но мама догадывалась о том, что со мной происходит.

Все шло своим чередом, я поступил в институт и решил, что с этого дня стану вести себя с Инной как взрослый. Правда, она никакой произошедшей во мне разницы не заметила. Я был разочарован, но, поразмыслив, понял, что я-то этой перемены в своем статусе ждал. Отчаянно, считая дни и чуть ли не минуты. А она – нет. Она просто жила и потому ничего такого не заметила. Нужно постепенно приучать ее к мысли, что перед ней взрослый мужчина. Понемногу мы с Инной Витальевной сближались, между нами установилось некое подобие добрососедства или даже дружбы. Каждый день я вынашивал все новые планы: как встретиться с ней, не возбуждая подозрений, какой еще повод придумать для совместного времяпровождения. Я любил в ней все. Осанку, посадку головы, каждое ее движение, запах. От Инны пахло настоящей женщиной. Розовым шампунем, чистой кожей, тонкими, терпкими духами. В один момент я почувствовал и кое-что еще: призывный, чувственный аромат самки, готовой к соитию. Когда я ощутил его, я чуть не потерял сознание. Она дышала часто, глаза ее были темными и непроницаемыми. Это был момент, в который все могло произойти. Но что-то помешало, и тот шанс был упущен. Взамен я получил знание: эта женщина обязательно будет моей.

Когда я не видел Инну по нескольку дней, муки мои были невыносимыми, но я себя успокаивал. Она жива, она существует, она рядом. В ее окнах горит свет, на подоконнике, как всегда, сидит кот Афоня, во дворе вместе с другими девчонками бегает и верещит маленькая Камилла. Однажды зимой мама заметила мои бдения у окна и прямо сказала мне:

– Владик, Инна молодая женщина, но ей пора устраивать свою судьбу. Ты думаешь, она будет ждать, пока ты созреешь?

Да, мама обо всем догадывалась.