Разбитое стекло

– Тебе не нужно уезжать, Влад, – сказал он, – нельзя всю жизнь прожить ненавистью, для которой нет оснований, и виной, которая не столь уж велика. Ты ничего не добьешься в этом захолустье. И у нас-то провинция, но там уж… Извини, но это просто стыдно, ты слишком хорош для этой дыры. Надо возвращаться к жизни. Я дам тебе дело, которое наполнит ее смыслом.

– О чем ты говоришь? – встрепенулся я.

– Об одном кинотеатре, – значительно изрек отец, и я снова подумал, как он изменился.

Его черты стали более резкими, а речь чеканной. В голосе появились властные интонации. Со смерти мамы прошло всего несколько дней, но отец успел сильно похудеть от переживаний и отсутствия разнообразной и вкусной домашней еды. Его движения стали более экономными, а голос сухим. Я едва узнавал его.

– Где я и где кинотеатр? Это как-то даже не рядом, – удивился я.

– Не спеши, – осадил меня отец, – этот кинотеатр теперь мой. Ему надо дать ума, сделать из него самый модный и стильный развлекательный центр в городе. Там должен быть мультиплекс – несколько кинозалов, ресторан, кофейня, арт-кафе, боулинг. Можно сделать конференц-зал для проведения бизнес-мероприятий, семинаров и тому подобного. Задача непростая, но достижимая. Дадим ему новое название, например, «Апекс». Это должно быть заведение, где люди назначают друг другу деловые встречи, куда приходят поужинать, посмотреть кино, поиграть в боулинг. Недешевое, престижное заведение, куда модно ходить.

– Почему ты думаешь, что я с таким справлюсь? Для этого нужно иметь опыт подобной работы. Как минимум.

– Глаза боятся – руки делают, – снова оборвал меня отец, – я не хочу, чтобы управление кинотеатром вел посторонний человек, за которым я не смогу уследить и который будет меня безбожно обворовывать. К тому же ты экономист и неглупый парень. Надеюсь, ты не успел поглупеть или пропить мозги в своей дыре?

– Не успел, – промямлил я.

– Деньги на реконструкцию кинотеатра есть, у тебя будет очень выгодный кредит. Одним словом, есть помещение и деньги. Нужна команда, которая сделает из дерьма конфетку и при этом не украдет ни копейки.

Я усмехнулся.

– Но заработает очень хорошо! – поднял вверх указательный палец папа. – У тебя будет доля, ты будешь работать не только за зарплату. Сын, это очень крутое предложение, такого тебе не сделает больше никто. Тебе, конечно, нужен творческий человек в партнерстве. Все-таки это кинотеатр, а не рынок. Ты помнишь Юлю Донич?

– Конечно, помню, – кивнул я, – очень приятная девушка.

– Это девушка с безупречным вкусом, очень креативная и, как сейчас говорят, продвинутая, но пока ее беспокоить не стоит. Андрей Васильевич в тяжелом состоянии. Ему осталось несколько дней…

– Что с ним?

– Рак, болезнь, которая не щадит никого. Полагаю, что после его смерти Юле нужно будет заняться делом, чтобы как-то отвлечься от горестных мыслей.

– Я вижу, ты уже все продумал и наверняка даже с Юлей поговорил.

– Не скрою, что я действительно говорил с ней об этом, – подтвердил отец, – и с ее папой тоже. У Юли никого не остается в этой жизни, я должен о ней позаботиться, ее отец мой давний и очень близкий друг.

– Она не замужем? – как бы мимоходом спросил я.

– Нет, Владик, она одна, – сказал папа, – у нее в жизни была трагедия, вам сейчас нужно держаться вместе.

Наверняка отец уже тогда был убежден, что не одно деловое партнерство с Юлией Донич окажется удачным. Отец устраивал не только мою карьеру, но и мою личную жизнь. И у него получилось. Мы с Юлей увлеченно взялись за работу, на которой проводили все свое время, потому что больше его просто некуда было девать. Мы оба были бесконечно одиноки, у каждого из нас имелся свой личный призрак, своя капля яда под языком. Поэтому из нас получилась хорошая пара.

Сегодня мы принадлежим себе гораздо в меньшей степени, чем мы думаем. В соцсетях мы рассказываем о себе больше, чем прежде говорили близким знакомым. Наши телефоны не делают секрета из наших передвижений в пространстве. Наши банковские карточки знают, что и где мы покупали в тот или иной момент. А регистрационный номер машины, попавший на одну из множества городских видеокамер, с точностью до секунды укажет, в каком направлении мы двигались в определенный отрезок времени. Мы живем в информационном поле и являемся его микроскопическими частицами. Мы перестали принадлежать самим себе, и только одно осталось неприкосновенным для окружающих. Наши воспоминания.

Глава 7

Камилла проводила Илью в гостиную и благосклонно позволила себя рассмотреть. Впрочем, девушке не хватило жизненного опыта, чтобы показать, что это она делает Илье одолжение, а не наоборот – слишком уж откровенно она сама его разглядывала. Илья усмехнулся про себя, но попытался абстрагироваться от темы, которую считал скользкой.

– Вы не догадываетесь, по какому поводу я вас потревожил?

– Не имею ни малейшего представления, – беззаботно ответила девушка.