Разбитое стекло

Инну увезли в больницу «Скорой помощи», где дежурный врач обработал и зашил ей рану. Ей сделали необходимые уколы и отпустили домой. Такси ждало ее у ворот больницы, она не дошла до него каких-то двадцать или тридцать метров. Потом я читал, что проявления анафилактического шока бывают разные и начаться они могут как непосредственно после введения препарата, на который пациент имеет аллергию, так и через некоторое время. Я узнал, что потом, в ходе разбирательства, выяснилось, что дежурный хирург задал Инне необходимый вопрос: нет ли у нее аллергии на медикаменты, и она ответила отрицательно. Так, во всяком случае, показала медицинская сестра, участвовавшая в манипуляции. А уж правду она сказала или просто выручила доктора, с которым работала, кто знает? Казалось, Инна была исключительно здоровой женщиной, кроме как в роддоме, никогда не лежала в больницах, о существовании у нее аллергии на некоторые медикаменты она могла и не знать. В вечернее время у порожков приемного отделения никого не было. Инну обнаружила бригада, которая привезла больного. Ей вкололи адреналин, отвезли в реанимацию, накачали гормонами, но было уже поздно, она умерла от удушья. Смертность от анафилактического шока – явление не такое частое, меры по реанимации больных известны каждому специалисту. Если бы Инне не стало плохо за порогом больницы, если бы драгоценное время не было упущено, она осталась бы жива. Если бы…

Днем и ночью, каждую минуту я ждал прихода милиции или вызова к следователю. Я вздрагивал от звонков и покрывался липким потом, если меня окликали на улице. Причем мне все время казалось, что кто-то меня зовет. Меня мучили повторяющиеся сны, кошмары, которые я не хочу пересказывать, потому что до сих пор панически боюсь их возвращения. Но ничего не происходило, отец почти не разговаривал со мной, лишь посматривал с плохо скрываемым презрением. А я все больше думал о том, что же произошло в тот вечер. Мне хотелось выяснить, кто находится у Инны в гостях. Но в том-то и дело, что на балкон никто не выскочил. Раздался вскрик, потом выбежала соседка из квартиры этажом выше. Пока я, притаившись в кустах, ждал, никто из окон квартиры так и не выглянул. И никто не вышел из подъездной двери. Потом я убежал. Еще один вопрос стал беспокоить меня все сильнее: откуда отец узнал о том, что произошло в квартире Инны? Когда я появился во дворе, света в наших окнах не было. Он мог гореть в спальне родителей, окна которой выходили на улицу, но неужели отец спал в это время суток? И в моей комнате ему делать тоже было нечего. Вечером, особенно в отсутствие мамы, он усаживался в гостиной перед телевизором и никакие силы не могли согнать его оттуда. После очередного презрительного взгляда, которым обдал меня отец, я не выдержал:

– Пап, откуда ты узнал, что в квартире Инны разбили окно?

– Что ты разбил окно, – поправил меня отец.

– Пусть так, – согласился я, – но откуда ты узнал?

– Во дворе говорили, – бросил он.

– Папа, когда все успели это обсудить, – недоуменно вставил я, – когда я пришел, света у нас не было, значит, тебя не было дома. Где ты был, не можешь рассказать?

– А с чего это ты вздумал меня допрашивать? – нахмурился отец. – Ты вообще по какому праву это делаешь? С чего ты взял, что я должен тебе отвечать?

– Ты не должен, – согласился я, – но мог бы, если тебе нечего скрывать.

– Что?! – взревел отец. – Да как ты смеешь! Я улаживал последствия твоих преступлений, унижался перед этой теткой с третьего этажа, дал ей кучу денег и до сих пор трясусь, как бы она не нарушила слово или не начала меня шантажировать. А ты… маленький пакостный щенок, вот ты кто. Я не хочу с тобой разговаривать.

– В том-то и дело, – отозвался я, пропустив мимо ушей папашину тираду, – ты как-то очень быстро отреагировал на происшествие. Откуда-то узнал, что соседка видела меня, побежал к ней договариваться. Может, ты боялся не только за меня? Может быть, ты не хотел, чтобы всплыла еще какая-то информация?

– Ты слишком далеко зашел, тебе не кажется? – Отец перестал притворяться разгневанным и спокойно продолжил: – В произошедшем виноват только ты. Не пытайся переложить ответственность на кого-то другого. Это дело твоих рук. Если бы ты имел голову на плечах, если бы тебе хватило мозгов понять, что взрослая женщина не может ответить тебе взаимностью, потому что ты ей не подходишь, если бы ты мог хоть немного контролировать свои эмоции, ничего не произошло бы. Инна была бы жива, и девочка не осталась бы сиротой. Этот случай показал, что ты не владеешь собой, возможно, ты психопат и тебе нужно всерьез задуматься об этом. А теперь ты усугубляешь свою вину попыткой переложить ее на кого-то другого.

– Значит, ты признаешь, что у Инны в тот вечер был ты? – выпалил я.

– На чем основывается такой вывод? – не сдавался отец.