Разбитое стекло

Некоторое время я надеялась, что связь с этой невзрачной Юлей окажется недолгой: не может мой Андреас всерьез увлечься девицей, каких в России тысячи! Я потом еще много раз видела эту Юлию Донич, все хотела понять, что в ней такого особенного, и никак не могла. А потом он явился вместе с ней в наш дом в Ахарави и представил ее как свою жену, да еще и беременную. Первым моим импульсом было подлить ей в утренний кофе несколько капель одной замечательной настойки, но у меня не хватило смелости. Я не решилась и получила «награду» за свою трусость – каждый день смотрела, как они, бодрые и веселые, бегали на море, как накупавшиеся и голодные возвращались назад. Как они мирно спали в своей спальне на втором этаже и ворковали на скамеечке под нашим банановым деревом. В какой-то момент я хотела даже подойти к их спальне ночью, послушать, как они занимаются любовью, но вовремя себя остановила. Я и так дошла до предела, я просто боялась, что перестану себя контролировать.

Они остались на Корфу, а мне пришлось вернуться назад, в ненавистную Россию. Меня ждали работа, мама, которая стала часто болеть, опостылевший российский климат и невыносимая, непередаваемая тоска. Я не могла долго не видеть Андреаса, я задыхалась без него. Я чувствовала себя мидией, которую бросили живьем на сковородку. Раковина открылась, и я встретилась с адским пламенем.

Когда у них родился ребенок, мне стало ясно, что эти отношения всерьез и, может быть, даже надолго – вот как хорошо я запоминаю всякую российскую ерунду. Фразы из их фильмов и песен, идиомы и даже лозунги. Откуда это – про «всерьез и надолго», – я уже и не помнила, но выражение зацепилось за какой-то крючок в сознании. Их девочка была хороша, как маленький ангел, мой отец трясся над ней, вздыхал, пел ей песенки. Андреас тоже, кажется, был на седьмом небе, во всяком случае, я его таким еще никогда не видела.

В тот день я дала этой дуре Юле бокал вина. Она иногда позволяла себе глоточек сухого белого, разбавленного водой. Я внимательно наблюдала за ней и увидела, что вкус ей не понравился, но она не сказала ни слова. Воспитанная русская девушка. Интеллигенция. Было бы в ней меньше этого глупого притворства, ее ребенок, возможно, остался бы жив. Моя настойка гарантированно усыпила ее, я знала, что она беспробудно проспит как минимум три часа и чье-то появление в комнате не сможет ее разбудить. Сначала я и ребенку думала дать капельку, но потом изменила свое решение. Мне хотелось, чтобы она винила в смерти дочери саму себя. Так ей будет больнее. И, может быть, Андреас заподозрит то же самое. Так было больше шансов на то, что они расстанутся навсегда.

Было ли это сложно? Не знаю, я стараюсь как можно меньше думать об этом. Я отнеслась к этому как к некоему неизбежному действию. Я часто варила только что пойманных креветок, а в России таким же образом варят раков – кидают их в кипяток живьем. И не морщатся, не рефлексируют. Едят за милую душу, как говорят русские. Я сделала то же самое. Просто положила подушку сверху и немного подождала. Это же не взрослый человек, не подросток и даже не маленький ребенок… Это младенец. Все равно что креветка или рак. Сопротивления нет. Нет криков, ничего такого, от чего можно впасть в эмоциональное состояние. Я сделала это и ушла к себе в комнату. Выпила настойки, от которой мне стало сонно и покойно, легла на кровать и заснула.

В своих прогнозах относительно Юлии я не ошиблась – невестка, которую я так ненавидела, побитой собакой вернулась в свою грязную и холодную Россию. А вот насчет брата я оказалась не права. Он страдал, и очень сильно. Пил стаканами узо, курил, часами бродил в одиночестве по пляжу, ни с кем не разговаривал. Он и со мной практически перестал общаться, хотя ничего не заподозрил в отношении меня, в этом я уверена. Мне стало тяжело находиться с ним в одном доме, и я вздохнула с облегчением, когда мой отпуск закончился.

Андреас долгое время не появлялся ни в Греции, ни в России, ничего мне не сообщал о себе, ограничиваясь лишь короткими поздравительными смс в праздники и день моего рождения. Встречались мы редко: один раз он пригласил меня в Москву, оплатил билеты на самолет, встретил в Шереметьеве, повез в хороший ресторан. Потом мы погуляли, побродили по магазинам, Андреас купил мне шикарный плащ от «Барбери» и в тот же вечер отправил домой. В следующий раз он приехал, когда умерла мама. Он пробыл у меня несколько дней, после чего предпринял попытку найти свою бывшую жену. Она к тому времени уже не жила по своему старому адресу, и через старых знакомых Андреас узнал, что Юля давно вышла замуж. В тот же вечер брат уехал в аэропорт, а мои мечты окончательно утратили связь с реальностью.