Разбитые часы Гипербореи

Он никогда не думал, что приедет в Москву. В глубине души он хотел этого и одновременно боялся. Хотя не считал себя трусом. Наоборот, был человеком не робкого десятка. Но здесь… Он страшился, что его поймают, схватят, посадят в тюрьму… Хотя это было фантастическое предположение, но, родившись в его мозгу, оно не исчезло, а, напротив, укоренилось, и время от времени давало о себе знать. Несмотря на то, что он говорил сам себе, что это все бредни. Мысль о том, что его когда-то ограбили, лишили законного наследства, просто приводила в ярость. Но он понимал, что она плохой советчик, ненадежный фундамент, на котором ничего путного не построишь… Нужно затаиться и ждать, даже если для этого понадобится прожить не одну, а несколько жизней… Он, Герберт Аппель, наследник когда-то звучной фамилии, отпрыск старинного рода, почти все потерял, но был охвачен жаждой вернуть утраченное… а месть – это блюдо, которое стоит подавать холодным. Эта истина не раз спасала его от отчаяния, хотя он иногда сомневался в том, что ему удастся довести свое дело до конца. Но тогда он говорил сам себе, что неисповедимы пути Господни. Все может случиться в любой момент. Надо только не поддаваться отчаянию, иначе эта волна затопит тебя целиком. С головой.

Он знал, что он такой не один, что многие из тех, кого разгромили в годы войны, ждут своего часа, того ренессанса, который сплотит их всех снова ради великой идеи возрождения былого величия… Они все были разными людьми. Кто-то угрюмо мечтал о былой славе Германии, перебирая выцветшие фотографии и встречаясь в пивнушках с такими же старыми обломками кораблекрушения, как они сами, другие делали вид, что им все равно, находились и такие, кто хотел забыть уроки истории, жить так, будто ничего не было. А иные люди не просто тайно мечтали, но активно участвовали в наведении мостов между теми, кто сбежал в Латинскую Америку, и теми, кто остался. Эта работа была подпольной. Не на виду, знал о ней только узкий круг лиц. Они меняли фамилии, внешность, круг знакомых, но твердо верили, что когда-то пробьет их час.

Был момент, когда он почти сдался, понимая, что жизнь человека коротка и ограниченна, может быть, ему не выпадет счастья найти фамильные сокровища. Но он не опускал руки. Пытался найти информацию по всем доступным ему каналам. Он даже ходил по разным чатам и форумам в надежде, что вдруг где-то блеснет сокровенный знак, указание, символ…

Как только не называли эти предметы, украденные у него и других – «перемещенные трофейные ценности», «компенсация», «реституция»…

Но он знал, что сокровища его семьи имели не столько материальный характер, они были больше, чем просто ценностями, они хранили мудрость веков, содержали в себе ключ к обладанию миром. Ту самую тайну, которая хранилась в египетских пирамидах, халдейских рукописях, в вавилонской библиотеке, монастырях Тибета… Он боялся только одного: что умрет, не выполнив своего назначения, миссии – собрать старые семейные сокровища… а собрав, не исполнит то, что было в них заключено. Это подвигло его заниматься поддержанием своей физической формы, он не мог позволить себе превратиться в дряхлую развалину, хотя лет ему было уже немало. Но выглядел он моложе…

Он читал статьи, газеты, журналы… Даже выучил русский, чтобы понимать написанное на этом языке, хотя бы приблизительно… и вот однажды удача улыбнулась ему. На одном из русских форумов он зацепился за сообщение человека под ником Десперадо. Они обменялись комментариями, потом списались в личке. Тот человек сказал, что у него есть нечто, что он может ему предложить…

* * *

Павел Рудягин никак не мог привыкнуть к тому, что по долгу службы он имеет время от времени дело с трупами. Как говорила Светлана Демченко, к этому привыкнуть невозможно, даже проработав в следственном отделе много лет. Возможно, притупляется некая эмоциональность – это да. Но привыкнуть… Такое утверждение коллеги было очень даже кстати. Оно позволяло Павлу не чувствовать себя полным идиотом или кисейной барышней. Не бери на себя слишком много, успокаивала его Светлана, если тебе не по себе. Не бойся в этом признаться.

Труп находился в старом доме, обнесенном прозрачной сеткой, какой окружают дома, предназначенные для реставрации.

Тело обнаружил некто Георгий Монзераки. Он прогуливался утром по району, вдруг заметил, как бродячая собака нырнула в старый дом, закрытый на реставрацию, и залилась лаем. Он залез туда, обнаружил труп и позвонил в полицию. Павел Рудягин, увидев тело, невольно содрогнулся: раны были многочисленными, а голова залита запекшейся кровью.

– Жуть! – сказала Светлана Демченко, наклонившись над трупом.

– Да уж! – пробормотал Паша. – Разделались с ним основательно. – Что скажете? – обратился он к патологоанатому.

– Заключение будет выдано позже, – флегматично откликнулся он.

Пока эксперт-криминалист делал снимки, а патологоанатом возился с телом, Паша со Светланой осматривали помещение на предмет поисков орудия убийства.